Прекрасная (Гамильтон) - страница 6

— Постучать было бы неплохо, — произнесла я, низким четким голосом в то время как подняла Браунинг вверх и Жан-Клод развернулся в воде, чтобы я смогла обратно положить пистолет на полотенца.

Ашер моргнул и это простое движение походило на магию, вдохнувшую жизнь в какую-то прекрасную статую. Он двинулся вперед в своих синих атласных штанах, заправленных в высокие по колено сапоги. Его фрак был такого же синего цвета, заставляя его светло-голубые глаза казаться более насыщенного синего оттенка, подобно раннему весеннему небу вместо морозно-синего цвета. Глаза Ашера были настолько же светло-голубыми, насколько Жан-Клода — темными.

Оставив дверь нараспашку, и, сжимая шляпу в руке, Ашер произнес:

— Анита, прими мои глубочайшие извинения. Я должен был постучать, зная, что ты всегда вооружена. — А затем он улыбнулся той особой улыбкой, говорящей, что часть него получила удовольствие ворвавшись в дверь, чтобы посмотреть, что произойдет. Наш Ашер испытывал судьбу. У меня имелись кое-какие воспоминания Жан-Клода, поэтому я знала, что Ашер испытывает так судьбу уже несколько сотен лет. Он просто ничего не мог с этим поделать.

— Можно подумать ты сожалеешь, — сказала я, прижимаясь ближе к Жан-Клоду.

Тогда он улыбнулся, достаточно широко, столь редкой для него, почти усмешкой. Это заставило меня улыбнуться, и я почувствовала, как некое напряжение оставило Жан-Клода, как если бы он задержал свое пресловутое дыхание, хотя фактически он даже не дышал в тот момент. Сейчас, заметив это, я положила свою руку ему на грудь, чтобы посмотреть удастся ли почувствовать биение его сердца; иногда оно билось, иногда — нет.

Жан-Клод прижал мою ладонь к своей груди и я почувствовала медленный, ровный ритм его сердца.

— Оно бьется для вас, вас двоих, — улыбнувшись, произнес он. Последний раз, когда он мог такое сказать об Ашере и другой женщине произошел больше двухсот лет назад с их возлюбленной Джулианной. Она была человеком-слугой Ашера, тогда как я была человеком-слугой Жан-Клода, но Джулианна любила их обоих, и они были счастливы втроем более двадцати лет. Церковь казнила ее как ведьму, за связь с вампирами. Жан-Клод появился вовремя, чтобы спасти жизнь Ашеру, но слишком поздно, чтобы спасти жизнь женщины, которую они оба любили.

Теперь же они были со мной, и это оказался самый счастливый момент, что я видела со дня смерти Джулианны, потому как опять же у меня имелись воспоминания о них троих вместе. Я вспомнила ее, сидящую и вяжущую у огня, такую спокойную, счастливую улыбку на ее лице, помнила, как они любили ее, а в конце этой мысли появилась печаль утраты этой женщины.