— Нравится, так забирай, — всучив в руку снайпера СКС, буркнул Ермолов.
— Нэ, дякую, — отказался Хлыстенко. — Мине чужого нэ пaтрэбнa, та щo з такою xисторыей…
Заглянувший через плечо Алексея Петровича, старший лейтенант разглядел бледные зарубки на темном дереве приклада.
— Двадцать два, — быстро сосчитав, тихо произнес Алексей Андреевич.
— Двадцать ДВЕ, — не оглядываясь подтвердил Ермолов. — Оборванные жизни… А где снайпер-то?!
— Улетела, — переглянувшись, в одноголосье ответили разведчики.
— Что значит "улетела"?…Особенно мне интересно ваше "-ла"…
— Алексей Петрович, — приблизившись на шаг ближе к майору, сказал капитан Зуб. — Снайпер оказался женщиной…На минарете мечети все как обычно для таких случаев — кресло, несколько упаковок безалкогольного пива, к нашему сожалению пустых, и игрушка, плюшевый зайчик рядом с карабином. Одно слово: бабы.
— Ну, ну и? — Ермолов одернул увлекшегося на детали капитана, отобрав у разведчика игрушку и опять же не оборачиваясь всунув ее в руки старшего лейтенанта, стоящего за его спиной.
Алексей Андреевич хотел было возразить, мгновенно обидевшись на однозначный жест — его по-прежнему считают зеленым юнцом, но офицерам было не до залившего румянцем комвзвода.
— Сучки этой на месте не оказалось, устроили засаду, — продолжал Петр Александрович. — А потом то ли почувствовала наш русский дух, то ли еще чего, но рванула наверх и уже оттуда сиганула головой вниз, да еще с гранатой без чеки… До земли долететь не успела, разорвалась прямо в воздухе.
Как сам командир, так и вся его разведгруппа сдавленно хихикали, чего старший лейтенант никак не мог понять, не находя ни капли юмора в жестоком самоубийстве.
— Так и сиганула? Сама? С гранатой? — недоверчиво прищурившись, комроты выплеснул на Петра Александровича поток вопросов. — Смутно верится, капитан…
— Истинно говорю, товарищ майор, — подняв сложенные воедино три пальца правой руки ко лбу, словно намеревался перекреститься, уверил капитан.
— Не богохульствуй! — одернул его Алексей Петрович. — Все, отбой! Спасибо за работу…
Майор Ермолов развернулся и направился к своей берлоге, разведчики разбрелись по своим нуждам, и только Аракчеев еще несколько минут стоял на прежнем месте, теребя в руках старого затертого плюшевого зайчика.
— Пойдемте, товарищ старший лейтенант, — положа руку на плечо комвзвода, позвал сержант Греков. — Утро вечера мудренее…
— Угу, — буркнул Алексей Андреевич, с трудом отрывая глаза от темного силуэта высокогорного склона, где утонула во мраке ночи старая заброшенная мечеть.