В этот момент меня отыскала распорядительница свадьбы. Настало время жениху и невесте по традиции выйти на балкон, чтобы бросить собравшимся снаружи несколько горстей монет — на удачу.
— Идите к своим гостям, — подбадривающе кивнула Элрана. — Наслаждайтесь праздником. Сегодня ведь такой радостный для вас день. ВАШ день.
…Стоит ли уточнять, что одну из брошенных мною монеток поймал стоявший в первом ряду нищий, сверкавший ослепительной, но от того не менее хитрой, белозубой улыбкой?
Алон и Кинерет тоже были здесь. Оба поздравили нас чрезвычайно тепло, от всей души, но во взглядах обоих на протяжении всего вечера читалась грусть. Что поделать, жизнь смотрит на нас сквозь прорези самых разных масок, и даже лучшим людям приходится порой нелегко. Но я надеюсь, что настанет день — и каждый из них будет счастлив. Несколько танцев они даже станцевали вместе, заставив меня задуматься, не окажется ли это счастье общим. Но уверенности я не испытывала. Жизнь покажет. Возможно, все сложится иначе, и однажды Кинерет все же дождется своего принца. Конечно, несмотря на ее благородное происхождение, социальная пропасть между ней и Насихом очень велика. Но как знать, быть может, и ее сказка сбудется? Сбылась же моя.
ДОБРАЯ ФЕЯ В ПЛОХОМ НАСТРОЕНИИ
(повесть)
— Простите меня, ваше высочество! И прощайте.
Рука девушки выскользнула из ладоней недоумевающего принца. Часы ударили во второй раз, и незнакомка помчалась прочь. Бальный зал, в котором так весело развлекались гости, коридор, лестница, еще один зал… А часы все продолжали бить — третий раз, четвертый, пятый, — и казалось, будто от каждого удара дрожит земля. Принц погнался следом за незнакомкой, но она оказалась проворнее, и единственным трофеем, доставшимся его высочеству, стала белоснежная туфелька, что посверкивала в отблеске свечей так, словно была сделана из хрусталя.
А девушка выбежала за ворота дворца и поспешила укрыться за ближайшими деревьями. Как раз вовремя, ибо часы пробили в двенадцатый раз, и в воцарившейся затем тишине ее роскошный белоснежный наряд обернулся старым коричневым платьем с видавшим виды передником.
Я провела по воздуху рукой. По иллюзорному изображению, будто по озерной глади, прошла рябь, и вскоре плачущая девушка, туфелька, дворец — все исчезло. Остался лишь обычный просторный класс с двумя рядами парт, за каждой из которых сидело по одной студентке. Доска, мел, преподавательский стол с незанятым, как и обычно на моих лекциях, стулом. И разве что большие круглые часы на стене чем-то напоминали о недавнем виде нии.