Четверо мужчин поднялись из-за углового столика. Из них лишь двое были в форме, но вполне вероятно, что и остальные в прошлом были военными — возвращаясь со службы, такие люди по большей части носили гражданскую одежду.
«Зеленый» и его приятели напряглись, но отступать не собирались. Вышли из-за стола. Четверо военных и Гильад — тоже.
Послышался звук первого удара, зазвенело бьющееся стекло. Посетители повскакивали с мест: одни — для того чтобы принять участие в драке, другие — с целью получше ее видеть, третьи — в намерении поскорее покинуть таверну. За чужими спинами я уже ничего не могла разглядеть и чувствовала себя препаршиво. Когда треск, стук и звон, а следом — взбудораженные крики публики возвестили о первом пострадавшем, оказавшемся спутником «зеленого», я вышла на улицу и остановилась у кирпичной стены.
Обхватила себя руками, несмотря на то что сгущающийся над Аярой вечер был безветренным. И долго смотрела в пространство перед собой. Можно сказать, из-за меня сегодня подрались. Говорят, многим женщинам это нравится. Да что там, мне и самой нравилось, когда подобное случилось много лет назад. А сейчас на душе было гадко.
Через какое-то время шум драки стих. Я так и стояла у стены, прячась от несуществующего холода, когда в дверном проеме появился Гильад, помятый, но довольный.
— Простите, — повинился он, подходя. — День прошел не совсем так, как вы рассчитывали.
Я пожала плечами.
— Я понимаю, что ваши действия были продиктованы наилучшими побуждениями. И вы заступились в том числе за меня.
— Но вас эти действия не порадовали.
— Я волновалась, — откликнулась я, глядя в пространство перед собой. — Вы осознаете, что в таких вот случайных стычках человек запросто может погибнуть или серьезно пострадать? Или загреметь в тюрьму за то, что погиб кто-то другой?
— Вероятность существует, — признал Гильад. — Зато некоторые люди получат то, что им причитается.
Я не хотела развивать тему, но как-то сама собой вскинула голову.
— А вы уверены, что им это действительно причитается? — Неожиданно поднявшийся ветер дул в лицо, и мои слова прорывались сквозь него, борясь за право быть услышанными. — Да, они поступили некрасиво, да, даже по-хамски. Но что они, в сущности, сделали? Брякнули спьяну то, что думали. Хороший удар по физиономии они, конечно, заслужили. Но смерть?.. Или увечье, которое останется с ними на всю жизнь?..
Гильад глядел, склонив голову набок. Моя реакция его явно не впечатлила.
— Вы настолько всепрощающи? — спросил он с плохо скрываемым сарказмом.
— Всепрощающа? Нет, — поморщилась я. — Сказать по правде, я довольно злопамятна. Это принято считать недостатком, но мне кажется неправильным забывать зло, равно как и добро. Хотя бы для того, чтобы не наступать дважды на одни и те же грабли. Скорее, я… — пришлось, смолкнув, подбирать подходящее слово, — …за справедливость.