Молодой гвардеец не обманул моих ожиданий, отстегнул портупею и шагнул к алтарю. Крепкий орешек! А глазенками как посверкивает! Тот еще крысенок вырастет, если доживет конечно. Сразу видно, что спанье на шелковых простынях, не отбило волю к выживанию. Прямо как я в детстве! Обычно люди не помнят, что с ними происходило в пять лет, но стирание перемешало мне память. Я — помню! Свалка — место, где без вступления в банду не выжить. Первым делом, мне приказали поймать и сожрать живую крысу. Я — поймал! Я — сожрал! Вторым делом, я подкараулил чистенького подростка, старше меня на четыре года между прочим, и звезданул самодельной дубинкой по голове. Приставил острый осколок пластика к его глазу, и вежливо попросил перекинуть кредиты с наручного коммуникатора, на заботливо выданный мне обезличенный чип. Почему пластика? Сканеры не распознают!
Ну да ладно, к делу это не относиться — пора действовать! Откинул занавес в сторону и шагнул в помещение, одновременно поднимая дробовик. Выстрел! Звук получился громче чем у скорострела, но кого это волнует? Главное, ветерану разворотило половину лица. Щелкнул рычаг досылая патрон, я прицелился в молодого гвардейца, успевшего спустить штаны.
— Так-так… и кто у нас здесь?, — для затравки разговора начал я. — Благородный сын, не менее благородных родителей! И чем же отпрыск перворожденных изволят заниматься? Да неужели?! Какой ужас! Попахивает трибуналом!
— Господин офицер!, — заблеял новобранец, судорожно пытаясь завязать ремень. — Это не то, о чем ты подумал!
— А мне и не нужно. Я имею в виду — думать. Глаза видят, разум осознает, третьего как говориться — не дано.
Я откинул маску в сторону.
— Ты не офицер!, — взгляд парня метнулся в сторону оружия, но стоит отдать ему должное, с места дернуться даже не попытался.
— Офицер, — успокоил я. — Только вот, враждебной армии. И ничего хорошего, тебе этот факт не сулит — соображаешь? Попробуем договориться? Ты мне сведенья — я тебе свободу и жизнь. Зима большая, найдешь себе местечко под солнцем, в конце концов, свет клином на Круле не сошелся. Думай быстрее, мои люди штурмуют вторую башню. Честно сказать, я нервничаю, дверь блокирует звуки. А раз я не слышу как обстоят дела, то мне проще тебя пристрелить, чем тратить время на уговоры.
Солдатик справившись наконец с одеждой, неожиданно выдал:
— Хочешь, что бы я предал? И не только свой город, моих родителей, но и принципы?
— Эти что ли?, — я кивнул на алтарь с мертвой девушкой. — Они у тебя очень гибкие, как я посмотрю. Ты еще своих товарищей приплети, один из которых, только что заставил тебя приобщиться к великому и светлому. Мне тебя даже немного жаль, сидел бы у мамки за пазухой и горя не знал. Но тебя на подвиги потянуло… За все в этой жизни нужно платить! Если ты хотел стать одним из них, то я тебя поздравляю — ты своего добился. Был бы ты малолеткой, отчаянно цепляющимся за жизнь, я бы тебя понял. Но ты уже достаточно взрослый, что бы железно уяснить — среди отбросов трудно остаться чистеньким. Подтверждение моим словам, ты уже получил. Твой старший, грозил тебе смертью в случае неисполнения его воли. Тем же угрожаю тебе и я. Итак — твой выбор?