Глава 4
После долгого рабочего дня Самсонов, наконец, вернулся в свою холостяцкую берлогу. Пес Хендрикс поджидал его у порога и сразу же принялся подпрыгивать и бешено размахивать длинным хвостом. Хвост у него был что надо: до того мощный, что не раз оставлял на Сашиных ногах синяки.
Саша налил себе пшеничного нефильтрованного пива, купленного у одного частного пивовара. Хороший мужик, настоящий знаток своего дела. Приходилось мотаться в Орехово-Борисово, но оно того стоило.
В холодильнике нашелся козий сыр, и Самсонов на скорую руку соорудил себе салат с рукколой и кедровыми орешками, и заодно бросил на гриль кусочек семги и пару ломтиков чиабатты, – хрустящая и горячая, она получалась еще вкуснее.
Хендрикс тоже получил вечерний порцион собачьего корма и вдохновенно нырнул мордой в миску, толкая ее перед собой по коридору. Сухие кусочки летели в разные стороны, чтобы потом, когда с основной частью трапезы будет покончено, пес трепетно собрал их по одному, вылизав даже след от каждого из них.
Молниеносно уничтожив ужин, сеттер улегся перед входом на запретную кухонную территорию, вздохнул и положил морду на лапы, большими печальными глазами глядя на хозяина. Увидев такую картину, незнакомый человек наверняка бы решил, что бедную собаку не кормили по меньшей мере неделю. Но Самсонов давно имел дело с этим мохнатым прощелыгой, поэтому страдальческое выражение морды не произвело на него никакого впечатления.
Поев, Саша развалился на диване и вернулся мыслями к встрече с Варей-Эмилией. Два дня прошло, а он все не мог выкинуть ее из головы. До чего странная девчонка! Конечно, сначала он не собирался ехать в студию, как она просила в записке. И кто вообще пишет бумажные послания? Экая барышня-крестьянка! Приезжайте, мол, во вторник утром, мы должны поговорить.
И ведь он приехал! Не потому ли, что постоянно вспоминал ее фарфоровое личико с маленькой родинкой на скуле, от которой она была похожа спелое румяное яблоко? Или тугую пшеничную косу в пальца три, наверное, толщиной? Или легкую хрипотцу, от которой становилось жарко?
При всей своей прелести она была прочно привязана к материнской юбке. Забитое бессловесное создание с несчастным взглядом. Он терпеть не мог таких, наоборот, всегда предпочитал женщин умных, состоявшихся и раскованных. Которые знали, чего хотят, и твердо шли к цели. А теперь какая-то пигалица пихнула ему бумажку, и он прискакал по первому зову. Проклятые гормоны.
Саша снова включил запись, влекомый каким-то мазохистским порывом. Все слушал и слушал ее в машине и теперь вот опять. Зачем ему это? Тупик. Как в личном, так и в профессиональном плане. Она явно не станет перечить матери, а Воропаева – та еще гарпия.