Пробудился Холмский, ратник помог броню надеть, с саблей в руке выскочил воевода из шатра, кинулся в гущу боя.
Увидев его, дворяне опомнились, битва выровнялась. Ждут новгородцы: самое время владычному полку на московитов обрушиться, - да неведомо судовой рати о запрете владыки - в бой с полками государя московского не вступать.
Заиграли московские рожки, пошли дворяне в наступление. И побежали новгородцы. Федор Давыдович Стародубский, второй воевода, голос подал:
- Отсекай новгородцев от ладей! От берега тесни! Согнали пленных в одну толпу. Холмский допрос снял, а узнав, что по Ловати прошла вторая судовая рать, спросил князя Стародубского:
- Что с пленными делать? Нам вдогон второй судовой рати поспешать?
Федор Давыдович пожал плечами:
- Обуза нам, князь!
- Обузой не будут. Вели, князь Федор, в сабли их взять, в топоры!..
Когда побоище было окончено, сели дворянские ратники в седла, заиграли рожки наступление, и пошли дворяне вслед ушедшей по Ловати второй судовой рати…
В Новгороде ждали известий от воеводы Казимера. Но он от города далеко не отошел, остерегся. Случись беде, за стенами новгородскими можно отсидеться.
Бранились новгородцы, зло насмехались над незадачливым военачальником:
- Казимер к стенам городским припал, как дитя к сиське!
- Из этого воеводы песок сыплется, а в душе страх засел!
Участились побеги из ополчения. Убегали из Неревского полка, из Плотницкого… Скрывались в своих ремесленных слободах…
Ждала известий и Марфа Борецкая. Ни от воеводы Казимера нет утешительных вестей, ни от сына Дмитрия. А еще ждала, что привезет ее дворецкий, которого она послала к великому князю литовскому. На свой страх и риск нарядила она посла с письмом и в нем не просила, требовала взять под свое прикрытие Новгород.
Недели считала, все надеялась, а дворецкий все задерживался.
Но вот докатилась до Новгорода весть страшная: порубили московиты первую судовую рать, никому пощады не дали.
В крике и плаче изошелся Новгород. Выли во всех новгородских концах. Закрылась Марфа в своих палатах, ни слезинки не обронила, будто окаменела. А тут еще к утру воротился дворецкий с неутешительной вестью: великий князь литовский из Вильно в Варшаву отъехал, а своим маршалкам заявил: король и великий князь в войну с Московией ввязываться не желает, у новгородцев своих сил достаточно, чтобы побить Москву…
Удар был стремительным и неожиданным, и Холмский собрался уничтожить и эту судовую новгородскую рать, когда получил приказ самого Ивана Третьего отойти к Шелони.
Как потом стало известно воеводе Даниилу Дмитриевичу, сюда подходило войско Казимера со всеми своими полками.