***
На второй день Рича выписали и отпустили домой, но он отказался и попросил разрешения остаться со мной. Я была только за. Конечно, доктор не соглашался и говорил, что это не по правилам, но перед голубыми и милыми глазами Рича никто еще не устоял, и, в конце концов, доктор сдался и дал добро — мой друг мог оставаться в палате до тех пор, пока я окончательно не поправлюсь.
В тот же день ко мне пришли родители. Мама как всегда расплакалась, когда увидела меня лежащей с перебинтованной рукой. Им разрешили повидаться со мной, но не более десяти минут. Они успели рассказать мне, что наш дом, к великому везению, был не задет метеоритами и стоял полностью нетронутым, но практически вся наша улица была уничтожена. Город был почти разрушен. Большую часть рассказала мама, потому что эмоции переполняли ее, и она все твердила мне, как волновалась за меня все эти дни. А когда узнала, что меня взяли под арест, то с ума чуть не сошла. Папа же кратко сказал, что я просто молодец. В общем, они гордились нами и, после материнских нежностей, они ушли домой.
Через пять дней меня наконец выписали. Дали рекомендации и список необходимых лекарств. Прежде, чем вернуться домой, мы решили навестить одно важное для нас место — могилу Тилии, что находилась на краю кладбища. Нам не сразу удалось ее найти, но мы все-таки ее нашли.
— Как бы я хотела, чтобы она вернулась, — сказала я, глядя на каменную статую ангела со сложенными крыльями позади.
— Она бы как всегда шутила над нами, — с улыбкой на лице сказал Рич, очищая табличку с ее именем и годами жизни от веток и пыли.
— Мне ее не хватает, — продолжила я, положив правой, здоровой рукой свежесобранные цветы, сорванные на клумбе перед тем, как прийти сюда.
— Мне тоже, — согласился Рич.
Потом мой друг приобнял меня, и мы стояли молча вот так несколько минут. На меня нахлынули далекие воспоминания: как мы вместе ходили в садик, потом в первый класс, когда она потеряла свой новенький телефон и родители ее сильно ругали за это, а мне пришлось ее утешать. Все это было так болезненно вспоминать. Я хотела, чтобы все было как раньше, но это было невозможно. Ничего не изменить. Я достала из кармана тот самый клочок бумаги с моим подлинным именем. Я смотрела на его и думала, что будет потом, и в одном я была уверенна: теперь все будет по-другому.
— Кассандра, что будет дальше? — решил первым нарушить тишину мой друг, заметив, как мои глаза начали наполняться слезами.
— Это начало новой эры, Рич, — после паузы ответила я, смахнув упавшую на щеку слезу. — Мы больше не те, кем были раньше. Мы больше не дети. Это начало эволюции, Рич, — я вздохнула и спрятала бумажку обратно в карман и пошла к выходу кладбища вместе с моим лучшим другом.