Всколыхнулось любопытство, и я ускорилась, хотя казалось, что быстрее бежать уже некуда. Со стороны просвета доносились голоса множества людей. Наверное, там находилось какое-то поселение. Я обернулась в последний раз и увидела, что вместо детей за мной бегут три рыжих лиса. Хотя мимику животных распознавать сложно, я видела, что они смеются. Меня почему-то это совсем не удивило. До просвета оставалось всего несколько шагов. Протянула вперед руку, чтобы раздвинуть ветви…
И проснулась.
Рядом на всю громкость орал будильник. Поморщившись, на ощупь его отключила. Выползать из постели катастрофически не хотелось. Но пришлось. Сегодня была первая смена.
Приводя себя в порядок, я в очередной раз искренне позавидовала обладательницам послушных волос. Мои ужасно жесткие и очень густые, не всякая резинка удерживает. Даже челка не спасает – все равно это природное богатство вечно оттягивает голову назад. Еще и растут как сумасшедшие, только недавно обрезала до плеч, а они уже вымахали до середины лопаток. Кстати, на днях надо наведаться в парикмахерскую. Может, филировку сделать, чтобы тоньше стали? И осветлиться заодно. Хотя… нет. Становиться чистой блондинкой не хочу. Мне и светло-русой комфортно.
Погода «радовала». Захватив рюкзак и зонт, я вышла на улицу.
Дождь мелкий и противный. Не люблю дождь! Вернее, люблю, но только если в это время сижу дома, до носа укутавшись в теплый плед. А еще если рядом горячий чай и абрикосовое варенье… Мечты, мечты…
В кафе приехала к половине восьмого и у входа столкнулась с Танькой. У нас даже официантки приходят пораньше, чтобы подготовить все к открытию. Хотя, если разобраться, что подготавливать-то? Ладно повара, им заготовки нарезать надо, с администрацией тоже все ясно, а вот зачем мы приползаем в такую рань, совершенно непонятно. Маемся полтора часа без дела, да и только!
Первый посетитель пришел аккурат в девять. Этого мужчину, за глаза прозванного Французиком, мы все хорошо знали. Прозвище он получил за неизменный клетчатый берет, который носил в жару и холод. Этот человек всегда приходил в одно и то же время, заказывал кофе по-венски и сидел, уткнувшись в захваченную из дома книгу. Несмотря на некоторые странности, Французик был мне симпатичен. Он, в отличие от многих других, даже после введения новой униформы не обращал внимания ни на одну официантку и упорно продолжал углубляться в труды великих классиков.
За ним в кафе постепенно подтягивались и другие. Кто-то был знаком, а кто-то пришел в первый раз.
– Алиса! – негромко позвала Танька, когда я вернулась к бару.