– Конечно, нет! Нам же сказали, что нельзя записывать.
– Я знаю. Это лишь вынужденная предосторожность со стороны студии – связаться со всеми, кто был там в последнюю неделю или около того.
Меган расслабляется, плечи ее опадают, но глаза Поузи полны слез.
– Эй, не плачь, – мягко говорит Меган.
– Мне плохо от одной мысли о том, что Леа может подумать, будто это мы. На нее свалилось столько всего, и она была так мила с нами, – отвечает Поузи.
– Ну, иногда пиратские копии могут пойти на пользу, разве нет? Отсутствие рекламы – плохая реклама, и все такое… – говорит Меган.
– Могу с уверенностью сказать, что это не так. – Я хмурюсь.
– Ну ладно, но, слушайте… она не первая певица, с которой такое случается!
– И это делает кражу менее серьезным делом?
– Я не говорю, что это не серьезно. Я просто хочу сказать, что все будет в порядке.
Мы с Поузи переглядываемся, и я киваю. Меган права. Одна украденная песня не поставит крест на карьере Леа. Но я собственными глазами видела, как она вкладывается во все свои песни, и знаю, что она впервые написала что-то настолько личное.
Плюс, как и Ной, Леа перфекционистка – она не хотела бы, чтобы что-то выносилось на суд публики до того, как она будет готова к этому.
Мой телефон звонит, и мы все смотрим на экран. Это снова Леа. Я немедленно отвечаю и жестом прошу девочек быть потише, чтобы я могла лучше ее слышать.
– Привет, Пенни. Еще новости… боюсь, не очень хорошие.
– Что такое? – Мое сердце готово выпрыгнуть из груди.
– Они почистили шумы, так что теперь трек очень четкий, и я точно помню, когда я это пела. Это было во время нашей встречи в Лондоне. Остальные варианты исключены.
– Но… как это возможно? Я никогда не слышала эту песню раньше, я клянусь. Это песня не из тех, которые ты пела нам.
Поузи бледнеет, Меган сглатывает.
Пульс у меня зашкаливает.
– Я действительно пела ее в тот день… Может быть, когда ты была наверху, готовилась к фотосессии? Как бы там ни было, суть в том, что это одна из твоих подруг.
– Серьезно? – Мой голос дрожит. – О, Леа, мне так, так жаль.
– Слушай, мне пора идти. Нужно… понять, что мне делать дальше. Поговорим позже.
– Ладно, – говорю я, но она уже повесила трубку. Не веря, я пялюсь на телефон в своих руках. Поднимаю взгляд на Поузи и Меган.
Они обе выглядят виноватыми. Они обе выглядят невиновными.
– Я… она… – Я просто не могу найти слов.
– Что такое, Пенни? – подталкивает меня Меган.
– Леа обнаружила, когда именно пела эту версию песни. Это было во время ее встречи с нами.
– Но я даже не слышала ее раньше! – говорит Меган. И теперь я вспоминаю. Она поднималась наверх, в туалет, когда я устанавливала штатив. Круг подозреваемых сужается до одного человека.