Любить, чтобы ненавидеть (Осипова) - страница 47

— Лучше ко мне, хочу похвастаться своим кулинарным искусством, — возразила Катя, чтобы не оставалось никакой неясности, а то опять будет топтаться у ее подъезда и порываться поцеловать руку. Сердце сделало скачок и заколотилось быстро-быстро при одной мысли, что завтра он поднимется к ней.

— До завтра! Я позвоню вам из номера.

— Я буду ждать…


К семи часам вечера у нее все было готово. Убрано. Вылизано.

Бутылка французского вина открыта и «дышала» на кухонном столике. У входной двери стояли специально купленные тапочки, а чтобы у Андрея не возникло мысли, что они остались от какого-то его предшественника, Катя не срезала этикетку. О Косте как предполагаемом предшественнике Катя ни в коем случае не думала — он был и остался светлым символом ее прошлой, счастливой жизни, а сейчас она наложила табу на свои воспоминания.

В телефонной справочной службе Аэрофлота ответили, что самолет из Средневолжска уже приземлился. Машина от Внукова идет минут сорок, ну, будем считать, с пробками — все пятьдесят, даже час… Значит, он скоро будет в гостинице… Оформится, поднимется в номер… «Господи, какая же я идиотка — не сообразила договориться, что буду ждать у гостиницы! Нет, нет, нельзя уж так прямо стелиться. И без того я умудрилась вылезти, не сдержалась: «лучше ко мне». Что он обо мне подумает?» — в который раз задалась она вопросом…

Андрей позвонил только около девяти, когда Катя уже вконец извелась.

— Скажите номер квартиры, я сам поднимусь. Я ведь знаю ваш подъезд.

— Нет, нет, я хочу вас встретить в Мамоновском переулке, у театра, хорошо?

— Боюсь, я не знаю где это, — растерялся Андрей.

— Господи, да это же ТЮЗ!

— Тогда все понятно — бывший переулок Садовских? — уточнил он.

— Совершенно верно!

Катя бросилась к зеркалу, хотя смотрелась в него уже раз пять, что-то поправила в прическе, достала губную помаду, положила на место, схватила тени для глаз, бросила, сказала себе: «Не суетись», выбежала из квартиры и скатилась вниз по лестнице, не дожидаясь лифта.

Она шла стремительно и подходила уже к театру, когда наконец увидела Андрея. Он держал большой букет роз. Легкая рубашка с открытым воротом шла ему гораздо больше, чем строгие, всегда прекрасно сшитые костюмы, в которых до этого видела его Катя. И Андрей улыбался. Улыбался не ей, а самому себе, — она видела, что он не смотрит в ее сторону, не ищет ее глазами, а просто идет и улыбается, как может улыбаться только очень счастливый человек. Это настолько ее поразило, восхитило, умилило, что Катя ускорила шаг, почти бегом приблизилась к нему и, выдохнув: «Андрей», ни о чем не думая, обняла и поцеловала, смяв роскошный букет. Потом отстранилась, испуганно посмотрела на него, по его сияющим глазам поняла, что все хорошо, и взяла букет…