Если сейчас Аркадий Семенович выкинет его из фирмы, он потеряет лицо в деловом мире, а пошатнувшийся престиж успешного бизнесмена уже никакие ухищрения не смогут восстановить. Это может самым катастрофическим образом сказаться на успехе уже начавшейся операции.
Таким образом, Андрей был связан по рукам и ногам, и он принял условия, продиктованные ему Аркадием Семеновичем, теша себя надеждой, что найдет возможность подробно и убедительно объяснить все Кате.
Утром он поехал в аэропорт провожать дядю. На прощание Аркадий Семенович изрек:
— Ну вот, все вопросы решили. Впредь будешь приезжать в Москву только с Данусей. И ей тоже нечего одной в Париж мотаться. А для закрепления достигнутого завтра же отправляйтесь на месячишко в Крым, в Ботанический сад.
— Аркадий Семенович, — запротестовал Андрей. — Я не могу сейчас уезжать! В конце концов — просто не хочу! Не можете же вы распоряжаться даже моим отдыхом.
— Считай, что это командировка, — с циничной откровенностью заявил Аркадий Семенович.
— Завтра никак не получится — надо передать дела, сделать распоряжения…
— Все получится. Ни о чем не беспокойся. Я распоряжусь сам. До твоего возвращения ничего экстраординарного не произойдет. А в Ботаническом саду у меня есть база, где вас примут по-царски. Я позвоню из Москвы, договорюсь, а потом перезвоню вам. Заказывай билеты.
Андрей не стал заезжать на работу — не имело никакого смысла встречаться с подчиненными, пытаться объяснить им причину кардинальной перемены в его планах, что-то придумывать, врать, мямлить. Звонить Кате, узнавать, как было воспринято ее заявление об уходе, еще рано. Он вернулся домой и застал Данусю за укладкой чемоданов. Значит, дядя с племянницей все без него решили еще вчера вечером, пока он гулял по набережной. Таким униженным, растоптанным он еще никогда себя не ощущал.
— Ты не находишь, что это слишком — тащить меня на аркане в этот чертов Крым?
— Что ты, милый, там будет прекрасно! — сияя радостной улыбкой, сообщила Дануся. — Мы отлично с тобой отдохнем, забудем все обиды. Знаешь, я уже простила тебя, — и она потянулась к мужу с поцелуем.
Андрей, взбешенный, отскочил в сторону, и поцелуй пришелся куда-то в воздух.
— Никак не возьму в толк: что это — цинизм или ты просто не поняла, что я люблю другую женщину.
— Любил. Так будет вернее. Но я же сказала, что простила тебя.
— Я не нуждаюсь в твоем прощении. Прекрати эту комедию.
— Андрей, мы связаны с тобой законным браком, и с этим ничего нельзя поделать. Я твоя жена и люблю тебя. Согласна, у тебя, возможно, были причины несколько охладеть ко мне, но так бывает во многих семьях, это пройдет, я тебе обещаю.