Джек чувствовал теплое дыхание этой женщины на своей груди, чувствовал, как ее ловкие пальцы, расстегивая пуговицы, словно бы невзначай прикасаются к его коже. Потом, проведя бордовым ногтем снизу вверх по его шее, она все тем же обволакивающим полушепотом спросила:
— Так лучше?
Вместо ответа Джек издал что-то среднее между урчанием и шумным выдохом. Говорить связно он был пока еще не способен. Напряжение, скрытое за другими пуговицами в другой области тела, усилилось настолько, что Джеку пришлось слегка нагнуться вперед и положить поперек бедер руку, согнутую в локте.
Обольстительница тем временем повернулась к нему спиной и направилась в другой конец комнаты, где был столик с бутылками, закусками и стаканами. При каждом шаге босых ног бедра ее под тонкой шелковой юбкой плавно и мерно покачивались. Джек не мог оторвать от них глаз.
— Вы, кажется, предпочитаете водку со льдом? — спросила она, обернувшись возле столика. Джек кивнул, не сводя с нее глаз. Снова приблизившись к нему вплотную, она присела на корточки и двумя руками подала ему стакан. Принимая его, Джек невольно прикоснулся пальцами к ее ладоням, обхватившим холодное стекло. Словно удар тока пронзил его при этом прикосновении. Красавица игриво улыбнулась, однако было заметно, что при этом к цвету искусно наложенной косметики на ее щеках добавился настоящий румянец.
Сделав глоток ледяного напитка, Джек настолько пришел в себя, что смог наконец говорить:
— Да-а-а… вот уж сюрприз так сюрприз.
Протянув руку вперед и подставив ладонь снизу под стакан, она подняла его на ту высоту, где встречались их взгляды. Смотря сквозь стакан своими небесно-голубыми глазами (их голубизну, правда, сейчас трудно было увидеть, потому что в полумраке черные зрачки были расширены до предела), она с победоносным видом спросила:
— Ну, а теперь вы видите за льдом женщину?
— О да! Я был не прав, теперь я вижу это и готов признать, что мои слова были несправедливы. Я сожалею о них.
— Да, слова были не из самых любезных. Но надо принять во внимание, что вы почти не знали женщину, о которой говорили.
По этой фразе Джек догадался, что оскорбленная им женщина не просто приняла его извинения, но намеревалась сделать так, чтобы он узнал ее с лучшей стороны.
То, что она сделала в следующий момент, подтвердило его догадку. Подобрав ноги, она удобно устроилась на подушках софы совсем рядом с ним, так близко, что Джек почувствовал ее дыхание и сам едва не позабыл дышать от этой волнующей близости. Пьянящий аромат ее духов, уже знакомый и все равно такой новый и необычный, усиливал эротическое напряжение момента. Сама же красавица, как бы поправляя небрежным движением свою короткую юбку, расположила ее так, что обе загорелые стройные ноги были скорее открыты, чем скрыты ею.