Меня кладут на что-то мягкое. Прохладные простыни. Тяжелые одеяла.
Она перекатывает меня на бок, подсовывая подушки под спину.
- Обблюешься снова, и ты сам за себя, чувак.
Я всегда сам за себя, сладенькая.
Глава 2
Киллиан
Подушка у меня под головой... охренительно волшебная. Ну, то есть, правда. Словно пушистое облачко или что-то в этом роде. И это странно. Почему у меня встает на подушку?
Эта чудаковатая мысль будит меня настолько, что открываю глаза. Солнечный свет обжигает, и я моргаю, щурясь в течение секунды. Комната вся белая. Побеленные стены из деревянных панелей, белые простыни, белые шторы, развевающиеся от ветерка из открытого окна.
Я прижимаю лицо к прохладной подушке, по ощущениям похожей на облачко, и вдыхаю. Топорик боли рубит по моей голове. У меня во рту сожгли тосты.
На тумбочке стоит высокий стакан с каким-то красным напитком. В нем плавает свежий лед, и стекло покрыто конденсатом, словно его только что принесли. Рядом лежат четыре синие таблетки и записка:
«Для неприлично тупого».
Несмотря на то, что мой желудок сжимается, я фыркаю. Воспоминания о хозяйке дома с острым языком и грубыми руками проносятся перед глазами. Я игнорирую их, потому что мне очень не хочется помнить свои достижения по пьяни, и хватаю стакан.
Напиток по запаху похож на Кровавую Мэри, но с нотками специй и цитрусовых. Я не хочу его пробовать, но топор в голове проникает всё глубже, и меня мучает сучья жажда.
С трудом выпиваю содержимое стакана, несколько раз давясь, отчего таблетки почти застревают у меня в горле. Смесь газированная, и это для меня сюрприз. Думаю, это всё же Кровавая Мэри с имбирной содой и лимонами. Но, черт, возможно, так она замаскировала мышьяк. Когда я заканчиваю, то даже начинаю наслаждаться вкусом и чувствую себя немножко живым.
Снова ложусь на кровать-облако, пахнущую соленым морским воздухом, и слушаю мелодию ветра, пока стучащие кастрюли и хлопающие дверцы шкафчиков не привлекают к себе мое внимание.
Элли Мэй.
Если ее и правда зовут Элли Мэй, я буду до усрачки смеяться. Но Элли Мэй звучит сексуальнее, чем цыпочка с сеновала. Тот тип девиц, что подождет, пока вы допьете молоко, и только затем предложит вам кусок пирога. Моя Элли Мэй не такая.
Вчерашний день, конечно, размылся у меня в голове, но я четко ее помню. Недовольное выражение лица. Грязный рот, извергающий всякие мерзости.
Я слышу это снова - приглушенное «блядь» и еще один хлопок дверью.
Фыркая, сажусь и делаю несколько вдохов, пока комната идет кругом. Я полностью голый, и это вызывает у меня улыбку. Мой самый незабываемый душ был принят, пока я был почти что в отключке.