Она ведь выглядела совсем иначе, но не прошло и двух недель, как он неожиданно с ней познакомился.
К дряхлым, соседствующим с мастерской строениям относился и полутемный чулан, пристроенный со стороны реки, — там складывали всяческие запасы. В один теплый июньский день, после обеда, Хансу пришлось пойти туда — ему надо было отсчитать несколько сотен штанг, и он не имел ничего против провести полчаса или даже целый час здесь, в холодке, в стороне от раскалившейся от жары мастерской. Он отсортировал штанги по толщине и начал отсчет, время от времени записывая мелом цифры на темной деревянной стене. Считая, он вполголоса повторял:
— Девяносто три, девяносто четыре…
И тут тихий низкий женский голос произнес, смеясь:
— Девяносто пять… сто… тысяча…
Испуганный и недовольный, он обернулся. У низкого окна без стекла стояла статная белокурая девушка, она кивнула ему и засмеялась.
— В чем дело? — спросил он с глупым выражением лица.
— В хорошей погоде, — ответила она. — Ты небось новый волонтер вон там, в мастерской?
— Да. А вы кто?
— Скажите пожалуйста! Он говорит мне «вы»! Что, разве всегда нужно быть таким благородным?
— О, если позволите, я могу и на ты.
Она вошла к нему, огляделась на пятачке, послюнявила указательный палец и стерла записанные мелом цифры.
— Стой! — закричал он. — Что ты делаешь?
— Не можешь, что ли, наизусть запомнить?
— Зачем, если есть мел? Теперь придется все заново считать.
— О горе! Может, помочь?
— Давай, я с удовольствием.
— Тут я тебе верю, но только у меня другие дела.
— Это какие же? Не похоже.
— Ты так думаешь? И ведешь себя к тому же как грубиян. А нельзя ли быть немного полюбезнее?
— Ну почему же нет? Особенно если ты покажешь мне, как это делают.
Она улыбнулась, подошла к нему вплотную, провела полной и теплой рукой по его волосам, погладила по щеке и посмотрела ему, все еще смеясь, прямо в глаза. Такого с ним еще не бывало — ему стало не по себе, голова у него закружилась.
— Ты славный, очень милый, — проговорила она.
Он хотел ответить: «Ты тоже», — но у него громко стучало сердце, и он не мог вымолвить ни слова. Он держал ее руку, сжимая ее.
— Ау! Не так сильно! — воскликнула она тихо. — Мне больно.
Тогда он сказал:
— Прости. — А она положила на миг свою головку с густыми белокурыми волосами ему на плечо и нежно и подкупающе взглянула на него. Потом опять засмеялась теплым и низким голосом, приветливо и непринужденно кивнула ему и убежала. Когда он подошел к двери, чтобы посмотреть ей вслед, она уже исчезла из виду.
Ханс еще долго возился в чулане со штангами. Сначала он был так смущен, что его прошиб пот и он совсем растерялся, ничего не соображал и тяжело дышал, уставившись перед собой в одну точку. Вскоре он вышел из этого состояния, и тогда его охватила удивительная и какая-то неукротимая радость. Вот это приключение! Красивая взрослая девушка пришла к нему, сделала ему приятно, немножко полюбила его! А он не знал, как ему себя вести, он даже ничего не сказал, не узнал ее имени, даже не поцеловал ее!