Ирек недоуменно поморгал и, осознав, что говорят все-таки о нем, возмутился:
— Да я и не собирался занимать Трон! С чего вы так решили? Я всего лишь хотел иметь нормальные крылья и не париться с иллюзиями. Достали они меня уже! Да и вы все достали! Даже бабка Кикерис туда же: подозревать меня в заговорах против младшего братишки. Он — законный наследник, а я — бастард, и не рыпался никогда. Меня вполне устраивает моя роль в тени. Пусть у него голова болит о политике, интригах высших магов и преступлениях низших. Но я хочу летать, не трясясь, что кто-нибудь увидит мое уродство, поймите вы все!
— Или чтобы твоя мать не поняла, что ее сын не погиб в море, и не потребовала твоего возвращения?
— Не ваше дело, архимаг Алиан, — надменно вскинулась темноволосая голова. — Никакая сила не дает вам права соваться в мои дела и договоры с кем бы то ни было.
— Право не дают, его берут, — заледенели папины глаза. — И я не привык напрасно сотрясать воздух, Ирек Гил. Да и госпожа Кикерис — существо не от мира сего, но для мира нашего — не страдает привычкой болтать попусту. Она не стала бы зря беспокоиться о возможных переменах, если бы они не угрожали основам. Стоит тебе обменять одну мечту на воплощение другой, и ты забудешь о том, что тебя когда-то устраивала твоя второстепенная роль. Забудешь о любви. К брату, отцу, девушке… Жизнь есть любовь, а ты станешь мертвым. На Темный Трон сядет мертвец.
— Так вы почитатель богини Лойт? — хохотнул упрямец, но его лицо побледнело.
— Лойт и любовь — слишком разные сущности, чтобы проводить такие аналогии. Я предупредил, юноша. — Алиан для пущего эффекта пристукнул ладонью по столу. — Ты о своей матери подумал?
Ирек снова взвился:
— Ты ее не тронешь, маг!
— Разумеется, нет. Зачем? Просто сообщу ей о том, что ты жив.
— Сообщай, — парень дернул плечом. — Это ничего не изменит. Ей нет до меня никакого дела, и в Тархареш за мной она тем более не потащится. Да и кто ее пустит?
Мне надоело крутить головой, переводя взгляд с одного на другого. Я облокотилась о столешницу и опустила многострадальную, уже опухшую от обилия новых проблем голову в сцепленные ладони.
— Ирек, а кто твоя мама?
Бастард покраснел, отвел взгляд. Буркнул:
— Неважно.
— Неужели не догадалась? — удивился отец. — Крылья у него, как у солнечной девы. Цвет и сила, а не форма. Уникальный мальчик.
— Я не мальчик! — огрызнулся Ирек.
— Но ведь у солнечных дев, как и у лунных, не рождается крылатых мужчин! — растерялась я.
— Ты уверена? — Алиан иронично ухмыльнулся, напомнив мне почему-то Сатарфа. — Может, маленьким сельо просто неизвестно, что в вашем сугубо женском царстве случается с крылатыми мальчиками? Ведь такие рождаются только от высших магов, светлых или темных. Тот, кто наделен крыльями, наделен и магией, а конкуренция лунным девам не нужна. К тому же роды у сельо всегда принимают жрицы Лойт. Трудно ли избавить младенца от крыльев или даже придушить ненароком? Чтобы в Серых пределах не было угрозы власти женщин во веки веков. У солнечных то же самое.