Привитому в детстве миропониманию могут противодействовать только врождённые инстинкты. Недостаток пищи и риск личной гибели заставят обладателя диких социальных идей ненадолго отказаться от своих привычек поведения и общения. Однако при малейшем ослаблении внешнего давления на такого человека активность первичных социальных инстинктов проявляется вновь. Носительство усвоенных в детстве правил поведения необратимо меняет человека, как и наследственное заболевание генетической природы. Подобную патологию исправить обычно нельзя, а неподчинение казённым социальным инстинктам отражает их конфликт с семейными или врождёнными формами поведения.
Вполне понятно, что для решения сложных государственных задач регулярно требуются целые поколения временщиков с полезным набором привитого в детстве поведения. Однако впоследствии, если поставленная задача была успешно выполнена или забыта, носителей этих социальных инстинктов стараются изолировать от нового поколения, выращиваемого для других проектов. Социальные инстинкты меняются часто, а люди живут долго, что вызывает популяционные конфликты и замедляет эволюционную динамику.
Для дифференциального навязывания или внушения социально значимых государственных инстинктов давным-давно была придумана система своеобразного апартеида или раздельного развития. В самом понятном виде этот подход реализуется в детских полувоенных организациях. Церковно-приходские школы, советские октябрята и пионеры, немецкий гитлерюгенд, суворовские и кадетские училища дают прекрасный пример такого подхода. Детям с раннего детства предлагают для запечатления тщательно отобранный набор социальных инстинктов, называемый патриотическим, национальным, религиозным или военным воспитанием. В этой среде вырастают блестящие служители культов или военные. Они обладают нужными для государства эффективными и безопасными формами поведения.
Независимо от казны похожая инстинктивно-социальная специализация часто возникает и в среде ремесленников, которых надо рассматривать в самом широком смысле слова. Таким способом обычно воспроизводятся банкиры, врачи, политики, музыканты, композиторы, художники, артисты и менее публичные люди. Тут дело не в наследственном даровании, которое обычно отсутствует, а в раннем запечатлении набора профессиональных форм поведения и приёмов работы. Стабильное воспроизводство из поколения в поколение профессиональных посредственностей только доказывает социально-инстинктивное происхождение навыков самых обычных детей. Это неплохой вариант поддержания хорошего уровня традиционного ремесленничества. Однако следует помнить, что семейные кланы всегда отчаянно противодействуют появлению настоящего гения.