Если условия обитания начинают меняться, то первым значимым событием можно назвать адаптивную смену поведения животного. У каждого владельца нервной системы есть небольшая возможность приспособить видовой набор инстинктивно-гормональных алгоритмов поведения к изменяющимся условиям. Если этого неврологического ресурса достаточно, то никаких видимых трансформаций, кроме поведенческих, мы не обнаружим. При более радикальном изменении окружающей среды адаптация поведения не справится с проблемой выживания и на эволюционную арену выходят соматические перемены. В этом случае накопление значимых для отбора перестроек скелета, мускулатуры, внутренних органов и метаболизма меняет внешность выживших животных. Соматические изменения накапливаются десятками поколений, что зависит от жёсткости отбора и масштабов изменчивости эволюционирующего признака. Специализация мозга в такой ситуации всегда вторична и продиктована новыми соматическими возможностями организма.
По этому незатейливому алгоритму осуществляется вялотекущая эволюция организмов на этой планете. В предложенной последовательности событий изменения мозга становятся неотъемлемым этапом совершенствования конкретного вида. Он всегда эволюционирует как сцепленная система контроля и управления новыми соматическими адаптациями организма. Никакой особой автономией мозг не обладает, а его структура полностью отражает эволюцию конкретного организма.
Процесс совершенствования способов уничтожения друг друга и выработки общих и частных приспособлений для получения пищевых и репродуктивных преимуществ легко понятен на простейшем примере. Если в позднем эоцене появляется один из древнейших представителей отряда хоботных (Moer/therium), то вместе с увеличением подвижного носа формируются специальная система кровообращения и особый нервный аппарат. Уже к моменту становления африканских Gomphotherium, а затем и крупного миоценового Stegodon в головном мозге предков слонов полностью сложилась система управления хоботом. Огромные сенсомоторные поля в коре мозга этих гигантов возникли как специализированные центры обслуживания около 100 тыс. мелких мышц и механорецепторов хобота. На всю эту историю с увеличением размеров тела и появлением длинного вертлявого носа понадобилось около 45 млн лет неспешных адаптивных изменений.
Из примера понятно, что столь неторопливый и славный путь накопления полезнейших изменений для объяснения метаморфозов человека не пригоден. Наши предки в 10 раз быстрее сформировали парные манипуляторы и гигантский затейливый мозг с обилием сомнительных свойств и возможностей. Это очевидное различие в скорости изменений сравниваемых органов предполагает существование иного варианта эволюционного развития.