Как-то в свободную субботу, раньше приехав из района, Азевич надумал сходить в баню. Там, однако, собралась очередь, и он с веником под мышкой сидел на скамейке у входа — ждал. Было солнечно, тепло, уже распустилась листва на деревьях, весна была в разгаре. Из бани вышел распаренный Милован вместе с одним из своих новых работников. Вытирая полотенцем потную свежеобритую голову, он заметил невдалеке Егора и кивнул ему — мол, подойди. Егор мысленно послал его на три буквы, но вынужден был подняться и подойти. «Ты все у Исака живешь?» — спросил гепеушник. «У Исака». — «Говорят, у него есть свободная комната?» — «Может, и есть, не знаю, — ответил Азевич, слегка обрадовавшись, что разговор пошел не о нем — о другом. — Я же одну занимаю». — «Есть, есть у него свободная жилплощадь», — сказал Милован, устраивая на лысой голове форменную фуражку с синим верхом и красным околышем. Рядом молча, со свертком белья в руках, стоял его спортивного вида сотрудник, внимательно вслушивался в разговор. «Ты вот что, Азевич, поговори с Исаком. Надо вот товарища Кмета устроить. Все-таки семья, двое детей, а жить негде. Потолкуй с евреем. А завтра скажешь». — «Хорошо, что ж, поговорить можно», — неопределенно пообещал Азевич. «И уговорить, — прибавил Милован. — Это тебе задание. От органов. Лады?»
Они пошли со двора к улице, а Азевич опять молча выругался. Называется, получил задание. Пусть бы сами шли и говорили с Исаком. Дождавшись своей очереди, он долго и с наслаждением мылся, потом расслабленно шел домой, будто оттягивая момент неприятного разговора. Почти был уверен, что Исак не согласится, откажет — зачем ему семья, да еще с малыми детьми? В цветнике перед домом разрастались пионы, взошли георгины, а с детьми... Особенно если мальчишки. Опять же за сараями зацветало несколько яблонь. Хотя цвета в этом году было мало и яблок ожидалось немного, но мальчишки истребят последние. Это он знал по себе. И все-таки надо было поговорить с хозяином, хотя бы передать ему просьбу главного гепеушника района. Ближе к вечеру он постучал в каморку Исака.
Наверно, у старого еврея тоже был выходной, он сидел дома. Азевич застал его с какой-то черной книгой в руках, на голове была ермолка. Исак не удивился приходу квартиранта, гостеприимно усадил его в узкое кресло с высоким подголовником. «Я к вам по делу, — начал Егор. — Говорят, у вас есть свободная комната...» — «Комната? — удивился Исак. — Какая это комната? Это курятник, а не комната. Разве в такой комнате может жить приличный человек? Вот посмотрите сами, идите сюда...» Он растворил дверь в соседнюю комнату и дал Азевичу заглянуть туда. Действительно, комната была весьма непривлекательная — не то сени, не то кухня при одном окошке во двор. «Понимаете, — сказал Егор. — Уполномоченный ГПУ товарищ Милован просит устроить своего товарища. Семья, а жить негде».