– Я не могу их найти…
Пришлось подниматься, заходить в кабинет и тыкать пальцем в стоящую наверху стопки папку.
– Зачем ты положила их в папку? – раздосадовано пробурчал начальник.
– Чтобы не пришлось их снова собирать, после того как вы перемешаете их с остальными бумагами…
Я уже собиралась идти, когда он поймал мое запястье. Пришлось остановиться и посмотреть на умоляющую рожицу шефа.
– Посиди со мной…
– У меня еще куча работы…
– Плевать… Потом сделаешь…
– Шеф, рабочий день заканчивается в шесть… Сейчас без десяти… Я сверхурочно не работаю… И вам не советую…
Мужчина тяжело вздохнул и потер руками лицо.
– Я тебя уволю…
– Могу хоть сейчас принести заявление…
– Ладно… Не уволю… Хочешь, зарплату подниму?
– Виталий Дмитриевич, я на ваши уловки больше не поймаюсь. Это вы сейчас весь щедрый и добродушный, а завтра заявите, что устали и ничего не помните…
– Я вспомню… Я даже запишу…
– Нет… – твердо ответила и спокойно направилась к своему столу.
– Точно уволю…
– Мне тогда в понедельник не выходить?
– А завтра ведь пятница?
– Суббота…
– Подожди, сегодня же четверг…
Я тяжело вздохнула и подошла к своему работодателю.
– Вот же календарь…
– За 2006 год?
Мужчина замер. Моргнул несколько раз и внимательно пригляделся к календарю.
– Не переживайте, я вам в понедельник новый принесу…
– Черт, я на завтра встречу назначил…
Я остановилась. Закрыла глаза и глубоко вдохнула. Фальшивая улыбка послушно растянула губы.
– Виталий Дмитриевич, дорогой, разве вы не должны были со мной согласовать время и место, прежде чем назначать кому-либо встречу?
Мужчина сглотнул, и будто бы уменьшился.
– Но это же обычная встреча…
– Да? А то, что завтра суббота вас не смущает?
– Ну, поработаем в выходной… Не впервой же…
Моей злости не было придела. Казалось будто еще чуточку и из ушей пар повалит.
– Что значит «поработаем»?
Мужчина даже слегка побледнел под моим гневным взглядом. Но, прошла минута, и он вспомнил, что является начальником, и гордо выпрямился, выпятив грудь и задрав подбородок.
– А кто, по-твоему, будет готовить нам кофе, и приносить мне бумаги.
В повисшей после его слов тишине отчетливо прозвучал скрип зубов. Моих зубов. Мне на мгновение показалось, что стекло в окнах задрожало. Но только показалось. Медленно выдохнув, я опять нацепила на лицо улыбку, самую вежливую из своего арсенала, и пошла к своему столу. Уже через мгновение на стол начальства легла маленькая беленькая книжечка, а рядом с ней папка с оставшимися на моем столе бумагами по делу Терентьевой.
– Это что? – растерялся мужчина, вертя в руках ту самую книжечку.