И так всю неделю. Самое интересное, что все ворчали, но только для приличия. Дело в том, что жизненно важной цели у нашего похода не было. Добудем эксклюзивные цветочки – хорошо. Не добудем? Зато прокатимся. Ник это уловил сразу и использовал ситуацию в своих целях. Ему нравилось быть не принцем империи Мелин, не почти готовым разведчиком и дипломатом, каким его делал отец, а простым мальчишкой, путешествующим в хорошей компании. Ну а мы восприняли это положительно и просто отдыхали.
Зато Ник всерьез решился получить чудесный меч и тренировался каждое утро. Обычно его противником был Анри, он все-таки мастер и мог больше дать нежданному ученику. Но и остальные вносили свой вклад в обучение принца. Мирон учил его владеть ножом и рассказывал, как проникать в чужие жилища, Колман делился своим опытом по организации шпионских сетей. Кузены учили выбирать место для ночевки, искусству разведения костра в любых погодных условиях и как торговаться на рынке за понравившуюся вещь.
Вообще Николаса никто не воспринимал как принца. Все видели в нем обычного мальчишку, словно себя в молодости. Еще этому способствовало то, что Ник ни разу всерьез не напомнил о своем статусе. Понятно, что такая ситуация продлится только до окончания нашего путешествия.
Передвигались мы в основном через порталы, но тут решили проехать верхом. И не рассчитали времени. Пришлось заночевать на природе. Благо, что у запасливого Юрмара было все необходимое. Четыре палатки, зачарованные магически, в которых всегда тепло. Еда, в количестве достаточном накормить десять орков. И овес для лошадей нашелся. Вот теперь мы сидим у костра и готовим ужин.
— Так, кажется испеклись, — сказал я и начал выгребать из углей картошины.
— И ты будешь это есть? — недоверчиво спросил Анри, с опаской глядя на обугленные шарики.
Остальные готовились кушать похлебку и те самые копченые колбаски, в краже которых был почти несправедливо обвинен принц. "Почти", потому что одну он все-таки съел.
— Еще как, С аппетитом! — закивал я. — Михмар, передай соль.
Я аккуратно разломил картошину, вдохнул ароматный пар, и посыпал желтоватую мякоть крупной солью и с наслаждением откусил кусочек. Под пристальными взглядами я доел картошину, оттряхнул черные от золы пальцы и решительно разрезал следующую. Пока я солил одну половинку, вторую у меня нагло спер его высочество.
— Ешь, ешь! — ободрил я его. — Во дворце только не проговорись, что пищу бедняков пробовал. Не поймут.
Ник осторожно откусил кусочек и зашипел, широко открыв рот. Правильно, горячая, сперва остудить надо. Но вся прелесть печеной в углях картошки, что ее надо есть именно горячей. Немного остыв, она теряет половину своего незабываемого вкуса.