Над морем сквозь облачную гряду проглянул тусклый желтоватый свет, постепенно разливаясь все шире. Края облаков теперь золотились, и вот уже сверкнула кромка почти полной луны. Порог водопада заблестел, блики света метались понизу или вдруг взлетали, как искры. Деревья на острове обрели четкость, ствол самой высокой березы внезапно покрылся серебряными и белыми пятнами. За водой, по ту сторону долины, утес еще таил темноту, но на всех окрестных горах проступили высокие снежные и ледяные вершины. Лок спал, сидя на корточках. При малейшей опасности он помчался бы по уступу, как резвый бегун, который с места набирает скорость. Иней поблескивал на нем, будто лед на горной вершине. От костра остался плоский бугорок, горстка красных углей, а над ними трепетали синие язычки и лизали недогоревшие концы веток и поленьев.
Луна медленно и почти отвесно поднималась по небу средь редких, едва заметных облачков. Свет прокрался вниз по острову, и пенистые струи засверкали. Отовсюду смотрели зеленые глаза, везде проступали серые тени, скользили и скрывались в темноте или проворно перебегали через прогалины на склонах горы. Свет падал на деревья в лесу, и желтоватые пятна мельтешили по прелым листьям и по земле. Он ложился на реку и на колышущиеся хвостатые травы; а воду усеяли лучистые блестки, и круги, и вихри холодного огня. Снизу долетел шум, но рев водопада заглушил эхо и лишил этот шум звучания, так что остался пустой отголосок. Уши Лока встрепенулись в лунном свете, и налет инея на их концах дрогнул. Уши Лока сказали Локу:
— ?
Но Лок спал.
Лок почувствовал, что старуха встала раньше всех и принялась хлопотать у костра с первыми проблесками зари. Она сложила дрова кучей, и он сквозь сон услыхал, как дерево начало лопаться и трещать. Фа еще сидела, и голова старика беспокойно ерзала у нее на плече. Ха шевельнулся и встал. Он сошел на край уступа и помочился, потом вернулся и поглядел на старика. Мал просыпался не так, как остальные. Он тяжело сидел на корточках, ворочал головой среди шерсти Фа и часто дышал, как самка, ожидающая детеныша. Рот его был широко разинут перед жарким огнем; но его сжигал другой, невидимый огонь; этот огонь разлился по всей дряблой плоти и вокруг глазниц. Нил сбегала к реке и принесла воды в пригоршнях. Мал выпил воду, все так же не открывая глаз. Старуха подбросила в огонь еще дров. Она указала на впадину в утесе и мотнула головой в сторону леса. Ха тронул Нил за плечо:
— Пойдем!
Новый человечек тоже проснулся, вскарабкался на плечо Нил, похныкал, потом перебрался к ней на грудь. Нил осторожно пошла вслед за Ха к крутой тропе, которая прямо спускалась в лес, а новый человечек сосал ее грудь. Они миновали поворот и скрылись в утреннем тумане, висевшем почти вровень с истоком водопада.