И тела их тоже поросли густыми волосами, на бедрах, на животе и на ляжках до самых колен, так что нижняя часть тела была толще верхней. Но Лок не сразу рассмотрел их тела: все его внимание привлекло то, что было у них возле глаз. Под глазницами был приделан кусок белой кости, подогнанной вплотную, и там, где должны бы виднеться широкие ноздри, были узкие щели, между которыми торчала тонкая белая кость. Пониже у каждого была еще щель надо ртом, и голоса их выпархивали через эти щели. Под щелями пробивались редкие черные волосы. Глаза, которые глядели сквозь кость, были темные и пристальные. Повыше виднелись брови, тоньше, чем рот или ноздри, черные, изогнутые вбок и кверху, так что мужчины имели грозный вид и, казалось, могли ужалить, как оса. Связки зубов и морских раковин висели на шеях, поверх серой мохнатой шерсти. Над бровями костяные пластины имели выпуклость и отклонялись назад, где их прикрывали густые волосы. Когда бревно приблизилось, Лок разглядел, что в действительности цвет был не белый и блестящий, как кость, а заметно более тусклый. Цветом эти пластины походили на крупные грибы или початки, которые люди употребляли в пищу, и казались такими же мягкими. Ноги и руки были тонкие, как палки, так что сочленения выглядели наподобие узлов на древесных сучьях.
Теперь, когда Лок глядел почти прямо внутрь долбленого бревна, он увидал, что оно гораздо шире, чем казалось прежде, или, верней, там было два бревна, которые плыли бок о бок. В бревне было еще множество мешков и всяких любопытных штук, и средь них лежал на боку мужчина. Тело его и костяное лицо были такие же, как у всех остальных, но волосы на голове густо топорщились, а концы их блестели и казались острыми как колючки на оболочке каштанового ореха. Он что-то делал с одним из заостренных прутьев, и его гнутая палка лежала рядом.
Бревна подплыли вплотную к берегу. Мужчина, сидевший впереди — Лок мысленно прозвал его Хвощом, — что-то тихонько сказал. Куст положил деревянный лист и ухватился за траву, которая росла на берегу. Каштан взял свою гнутую палку и заостренный прут и, крадучись, перебрался с бревен на сушу, где присел на корточки. Лок и Фа таились почти прямо над ним. Они улавливали его особенный запах, запах моря и мясной запах, возбуждающий страх и вместе с тем волнение. Он был теперь так близко, что всякий миг мог почуять их запах, хоть и был гораздо ниже, и Лок отринул собственный запах, внезапно охваченный страхом, хотя и сам не знал толком, что делает. Он затаил дыхание, так что оно стало едва слышным ему самому и даже трепетанье листьев различалось явственней.