Посмотрела на свои «ноги». Я чувствовала, что на них есть что-то вроде пальцев, которые сейчас ушли неглубоко в землю и понемножку вытягивали из нее сладковатую жидкость. Но этого было явно мало. Еще раз внимательно осмотревшись, я поискала более «влажное место». Конечно, оно было неподалеку от ручья. Нужно перебраться туда, если я не хочу умере… засохнуть.
Но как? Умею ли я ходить?
Сосредоточившись, я попыталась переставить одну из ног-корней. Та послушно втянула «пальцы» и оторвалась от земли… После чего я всем стебельком упала на землю, не сумев удержать равновесие на оставшихся двух.
Какое-то время я лежала и пыталась понять, что я сделала не так. Пришла к выводу, что нельзя так высоко задирать корни — нужно попробовать ими шаркать.
С трудом поднявшись с земли, я попробовала свою идею.
Получилось!
Если корнями попеременно аккуратно шаркать или переносить их над самой землей, то, пусть и медленно, но вполне можно двигаться!
Таким образом, покачивая чашкой, я доплелась до берега ручья, где, найдя кусок грунта, свободный от камней, с блаженством пустила в него корни. Тут поток влаги из земли был заметно выше, да и сама вода стала слаще.
* * *
Прошел день. Я все так же стояла у ручья и, с совершенно не свойственной мне флегматичной неторопливостью, изучала свое новое тело.
Путем некоторых опытов, я выяснила следующее.
Я могу ходить. Хотя, ходьбой это можно назвать лишь с большой натяжкой — скорее неторопливо ползать.
Я могу стучать по стебельку этими странными утолщениями-почками в основании листьев. Получается что-то вроде барабанной дроби. Правда сил хватает так барабанить всего несколько секунд, после чего приходится долго отдыхать, а сознание становится особенно вялым.
То, что я приняла за прячущуюся в чаше руку, на самом деле было длинным гибким хлыстом. На его конце обнаружилось острое жало. Я могла достаточно точно выстреливать им в цель, и даже поднимать небольшие предметы, обматывая хлыстик вокруг них. Сначала я откровенно недоумевала, зачем мне такая штука, но все быстро встало на свои места ранним утром.
Я стояла и блаженно отогревалась от ночного холода в лучах пробивающегося через листву солнышка, как вдруг неподалеку от меня на берег из ручья выбралась довольно жирная жаба.
И была эта пупырчатая гадость размером мне до середины стебелька.
А я, оказывается, мелкая.
Жаба квакнула, покрутила глазами на пупырчатой морде и, неторопливыми короткими прыжками, направилась в мою сторону.
Я не паниковала. Вообще, после осознания себя в этом странном теле я не отличаюсь какими-то эмоциональными пиками — все они текут как-то неторопливо и плавно, как и мысли. По-моему, я стала немножко тормозом.