Сосновый лес незаметно перешёл в смешанный, появился пышный подлесок: можжевельник, крушина, рябина, орешник. Там и сям попадались малинники и ежевичники, но ягодки были маленькие и зелёные: ещё не настала их пора. Берёзка уже почти набрала своё лукошко, когда увидела торчавший из зарослей лещины рыжий хвост – огромный, пушистый, с белым кончиком. Похоже, в кустах притаилась лисица, но каких-то невероятных размеров... Зачарованно затаив дыхание, Берёзка склонилась и протянула руку к мохнатому чуду. А хвост вдруг втянулся, и из шелестящей листвы показалась такая же рыжая острая морда с холодными синими глазами и оскаленными белоснежными клыками. В одно ошеломительное, леденящее мгновение перед Берёзкой вырос зверь ростом с Марушиного пса, но покрытый огненной шерстью. Широкие лапы в чёрных «носочках» мягко ступали по траве, а голубые ледышки глаз показались девушке до оторопи знакомыми. Зверь не нападал, не рычал, но его внезапное появление из кустов обдало Берёзку упругой волной испуга. Ягоды просыпались из лукошка, и в довершение несчастья она упала прямо на них, отпрянув от рыжего оборотня – бедром приложилась. А тот, перекувырнувшись через голову, превратился в Гледлид.
– Вот так встреча! – сверкнула навья смешливым оскалом белых зубов. – Прежде я почти не перекидывалась, а в Белых горах меня что-то потянуло к природе. Даже захотелось поохотиться. Я тебя, кажется, напугала... Прости, что так вышло с ягодами. Но их уйма в лесу, ты же ещё наберёшь. Не расстраивайся.
У Берёзки намокли глаза: было жаль раздавленных ягод и своих трудов. Задумав накормить Ратибору самой спелой и душистой земляникой, она обошла много полянок, и теперь её ноги гудели, а поясница ныла. От падения нутро сотряслось, и Берёзка, холодея, прислушивалась к ощущениям. От легкомысленного зубоскальства Гледлид к горлу подступил солёный ком обиды и негодования, а взгляд затянулся влажной дымкой.
– Над чем ты потешаешься? – сквозь стиснутые зубы процедила Берёзка, судорожно обхватывая руками живот. – Тебе смешно, что я упала? Я уже потеряла одного ребёнка...
Боль из прошлого захлестнула горло удавкой, слёзы неудержимо заструились по щекам горячими ручейками. Ухмылка сразу исчезла с лица навьи, и она бросилась к Берёзке, даже забыв о своей наготе.
– О нет... Нет! – Пальцы Гледлид быстро и ласково отёрли мокрые щёки молодой колдуньи, а потом ладони прильнули к её животу, осторожно поглаживая. – Ну что ты, с твоим ребёночком ничего не случится, вот увидишь! Всё будет хорошо, я знаю. Не плачь, пожалуйста...