Уилтон Мейс жил в разноуровневом доме из красного кирпича на гравийной дороге, в двух милях от казино. Он не проявил желания разговаривать по телефону, сказав, что сначала должен посоветоваться с братом. Назавтра он позвонил Хьюго и согласился встретиться. Он ждал в шезлонге у навеса для автомобиля, отгоняя мух и попивая чай со льдом. День выдался облачный и не слишком жаркий. Он предложил Лейси и Хьюго сладкого чаю, те отказались. Он указал на другие два шезлонга, и они сели. На заднем дворике в пластмассовом бассейне-корыте плескался под бабушкиным надзором годовалый ребенок.
Уилтон был на три года моложе Джуниора, но мог сойти за его близнеца: смуглая кожа, еще более темные глаза, длинные седые волосы почти до плеч. Он говорил низким голосом и, казалось, взвешивал, превосходя обстоятельностью даже Джуниора, не просто каждое слово, а каждый слог.
— Это ваш внук? — спросила Лейси, чтобы самой сломать лед, раз Уилтон не порывался этого сделать.
— Внучка, первая. А это моя жена Нелл.
— На той неделе мы познакомились в Старке с Джуниором, — сообщил Хьюго.
— Спасибо, что навестили брата. Я бываю у него два раза в месяц и знаю, что это не лучшее развлечение. Собственный народ забыл Джуниора, и это тяжело вынести, особенно когда ты такой гордец, как Джуниор.
— По его словам, большинство таппаколов верит, что он убил жену и Сона Разко, — сказала Лейси.
Уилтон опустил голову, а потом проговорил:
— Так и есть. Удобная история, ее легко повторять, легко запомнить. Джуниор застал их в постели и прикончил.
— Насколько мы понимаем, вы говорили с ним после нас? — уточнил Хьюго.
— Да, вчера. Ему дают двадцать минут в день на телефонные разговоры. Он мне рассказал, что у вас за дело.
— Джуниор говорит, что вы хотели устроиться работать в казино, но не получилось. Можете объяснить, почему? — поинтересовалась Лейси.
— Запросто. Племя раскололось на две части, и обе части серьезно окопались. Это продолжается с голосования об азартных играх. Выигравшие построили казино, их вождь всем заправляет, включая наем и увольнения. Я оказался на неправильной стороне, поэтому работы мне не видать. В казино трудятся две тысячи человек, большинство — пришлые. Таппаколы, желающие работать, должны быть политически благонадежными, иначе — мимо кассы.