— Да, это их разборки! — кивнул Зебров. И предусмотрительно добавил: — Хотя прямых доказательств у нас и нет.
Косачев ударил кулаком по столу.
— На хрен мне доказательства! Расследуйте эту историю до конца, а этих… Этих… — Ненависть так душила губернатора, что он не мог произнести ненавистные фамилии. Только с третьего раза ему это удалось. — …Храмцова и Малышева взять под увеличительное стекло! Если хоть что-то на них найдете — в тюрьму! И плевать на всех их защитников! Если дадут повод — все! — Косачев перевел дух. — Я сам им все скажу. Ко мне обоих, немедленно! А вы идите работать!
* * *
Ближе к вечеру, примерно в одно и то же время, в штабах конкурирующих сторон состоялось экстренное совещание. Повестка дня была одна и та же, обсуждалось одно и то же, причем практически одинаковыми словами.
— Шутки в сторону! — Малышев пил воду стакан за стаканом, руки у него дрожали. — Он так орал, так ногами топал! Никогда не видел подобного…
— На этот раз нам Москва не поможет, — вытаращив глаза, рассказывал Храмцов. — Этот новый мент денег не взял, просто послал на три буквы, а губернатор вообще нападал, как на врага! Он меня разорвать был готов! Как будто мы лично ему на хвост наступили!
— Еще один выстрел… — сказал Малышев.
— Еще один поджог… — сказал Храмцов.
— Еще один взрыв… — сказал Малышев.
— Еще один обстрел… — сказал Храмцов.
— И нам конец! — сказали Малышев и Храмцов.
— Дана команда — найти любой способ, любой повод… Отберут все и посадят на пятнадцать лет!
— Создана комиссия по акционированию…
— Мы должны зарегистрировать свои акции…
— Мы должны зарегистрировать свои акции…
— И честно бороться за завод…
— По всем правилам скупать, на добровольной основе…
— Все наши действия должны быть прозрачными. Комиссия будет следить…
— Так что давайте окучивать главных акционеров…
— Лучше начать с этого дворника — Говорова… — сказал Храмцов.
— Мы осмотрели его квартиру, дома акций нет! — сообщил Палыч.
— Опять налет?! — вскинулся Храмцов. — Я же только что предупредил!
— Так мы же не знали… И сделали все аккуратно, он и не заметит!
— Больше чтоб такого не было! — насупился Храмцов.
— Понял, — кивнул Палыч. — Перестроимся!
— Говорову надо дать все, что он захочет… — сказал Малышев.
— Потом уговорить пенсионеров — Смолина, Поленова…
— И вежливо, культурно, чтобы комар носа не подточил…
— Исключить любые наезды, любое насилие…
Оба совещания закончились на этой оптимистической ноте.
* * *
Андрей, естественно, ничего об этих совещаниях не знал. Не найдя Ираклия, в подавленном настроении он пришел домой. Замок провернулся слишком свободно, но он не обратил на это внимания. Прошел на кухню, залез в шкаф, достал бутылку своей знаменитой перцовки, налил полстакана, поставил на стол, включил телевизор. Из холодильника извлек последнее яйцо, аккуратно произвёл его трепанацию с тупого конца, бросил внутрь щепотку соли, немного чёрного перца и, выпив горькую жгучую настойку, проглотил следом холодный белок с желтком, приятно сгладивший горечь и жгучесть. Остаток перцовки поставил в пустой морозильник. Разогрел на плите сковороду, мелко нарубил пару зубчиков чеснока и припустил их в осадочных остатках ароматного подсолнечного масла с рынка. Нарезал небольшие гренки из тёмного хлеба, обжарил их в масле, допил охлаждённую перцовку и с аппетитом поел. Только тогда его отпустило и он смог рассуждать спокойно и логически.