«Спортсмен» постарше, похожий на тренера, поманил пальцем официанта и, кивнув похожим на раздвоенное копыто подбородком в сторону Серого, развернул его лицом к столу и отвесил лёгкий подзатыльник. Официант метнулся к стене, схватил свободное кресло и замер с ним за спиной Антона, ожидая, какое место тот себе выберет.
Акопян радостно вскочил и, почтительно согнувшись, двумя руками пожал вальяжно протянутую руку гостя.
— Здравствуй, Антон, здравствуй, дорогой, прошу, присаживайся! Пожалуйста, не побрезгуй нашим хлебом-солью…
Официант тут же поставил кресло рядом с Акопяном, а другой молниеносно принес приборы и рюмки.
— Позвольте представить, друзья, — торжественно объявил «джинн», который опять подобрел. — Антон Викторович Серов — бизнесмен, меценат, покровитель муз, прекрасный, честный и надёжный человек. Прошу любить и жаловать!
Богато убранный стол будто обдало ледяным сквозняком. Все присутствующие, даже москвичи, прекрасно знали, кто такой Антон Серый.
— Любить меня не обязательно, — тяжёлым, хорошо поставленным голосом пророкотал «бизнесмен Серов». — А вот жаловать придётся, раз уж свели нас деловые тропинки. Правильно я говорю, Семён Борисович?
Ни посланцев «Консорциума», ни заводчан Серову не представили, но тот, похоже, и так был в курсе, кто есть кто.
Храмцов нехотя кивнул.
— А вы согласны с этим, Олег Сергеевич? — Серый перевел взгляд на Канаева.
— Абсолютно! — слегка усмехнулся тот.
— Надеюсь, и господин Каратаев того же мнения?
— Безусловно, — солидно подтвердил Палыч. — Мы всегда заодно.
Москвичи держались хорошо и не теряли лица, в отличие от некоторых руководителей «Сельхозмаша»: у Малышева нервно подёргивалось веко, по белому лицу Вайса стекали ручейки пота. Только покрасневший от виски Фёдоров, развалившись, рассматривал вошедшего, как равный равного. Именно такого поведения требовал кодекс чести правильного пацана.
Может быть, поэтому Серов не стал опрашивать заводчан, а ограничился обменом взглядами с Фёдоровым: так расходятся в стратосфере случайно встретившиеся истребители после обмена сигналами «Я — свой».
— Ну, и хорошо, что мы уважаем друг друга, — произнес Серый. — Это значительно упростит наше общение.
Ашот наполнил ему рюмку, но тот только небрежно отмахнулся.
— Господин Акопян работает на меня. Я ему доверяю, как и должны доверять друг другу земляки… — продолжил Серов, а «джинн» интенсивными кивками подтверждал каждое его слово.
— Но мы тоже… — Малышев пошевелился и обиженно посмотрел на «бизнесмена» влажными телячьими глазами.
Тот, перехватив его взгляд, поднял руку, как бы воздвигая открытой ладонью невидимую преграду: