В конце января Константин Всеволодович, за два дня до своей смерти, в третий раз встретился с братом Юрием.
— Великая к тебе просьба, брате. Крепи Русь, не заводи усобиц и возлюби сынов моих. Бог тебе за это воздаст сторицей… Исполнишь ли предсмертную волю мою?
— Клянусь, брате, — заверил, приложившись к кресту, Юрий.
Великий князь Константин Всеволодович скончался 2 февраля 1219 года, не дожив и 33 лет. Его княжение в Ростове летописцы назовут «золотым».
Смерды на боярского тиуна не обижались: хотя и строг, но не спесив, и справедлив, плеть из голенища не вынимает. Да и данью обложил не слишком тяжкой. И на себя остается, и на боярина хватает. С Егоршей Фомичем можно жить.
Тиун же про себя посмеивался: из грязи да в князи.
Года три назад он столкнулся на Соборной площади с боярином Александром Поповичем, кой прибыл в Ростов, дабы подобрать себе тиуна.
— Тю, да это ты, Егорша. Как извоз?
— Нашел чего вспомнить, боярин, — вяло отмахнулся Егорша. — Едва ноги волочу.
Когда-то Алеша Попович, выполняя поручение князя Константина, подрядил Скитника (как бывалого ямщика) довезти его до Углича. Скитник пришелся молодому боярину по душе: сноровистый, прямодушный, уверенный в себе, на деньги не жаден. Вернувшись из Углича в Ростов, Алеша молвил:
— Добрый ты мужик, Егорша. Приведет случай — вновь с тобой прокачусь.
Тогда был Скитник в ядреном теле. Теперь же перед Алешей стоял седобородый мужик с постаревшим осунувшимся лицом. Еще и двух седмиц не прошло, как Скитника выпустили из поруба. Единственное, что изменилось в нём, так укороченная борода да чистая рубаха с портами.
— Чего так исхудал, Егорша?
— Исхудаешь. Поруб — не хоромы с пирогами.
— Поруб?.. А ну-ка поведай мне. Ты, кажись, не из тех, кого в поруб кидают.
Скитник поведал, ничего не утаил, на что Алеша после недолгого раздумья молвил:
— Верю тебе, Егорша. Наслышан я об Ушаке, худой человек… А вот на князя ты зла не держи. И на большие умы живет промашка. Зело не любит князь не токмо усобицы, но и бунтовщиков, кои порядок рушат. Ты ж, чую, не из таких. Погорячился, вот и вдарил по Ушаку. Уважаю тех, кои за себя постоять могут.
— Спасибо на добром слове, боярин.
Алеша постоял, подумал минутку, а затем хлопнул ямщика по плечу.
— Знать, тебя сам Бог послал. Пойдешь ко мне в тиуны?
— В тиуны? — опешил Егорша. — Шутишь, боярин.
— И вовсе не шучу, Егорша. Князь меня вотчиной наградил, тиун понадобился. Я-то всё в походах, хозяйничать недосуг. А тут надо за мужиками и угодьями доглядывать, оброк собирать. Соглашайся, Егорша.