Тайна та и связала их. Первое время Демид опасался — выдаст! Нет, не выдала. Стал он к ней захаживать. Посидит, чаю попьет. Она ему все про разные книжки рассказывала, дала кое-что почитать. Только не смог он их осилить. Скукота одна. Про лес пишут, а чего об нем писать? Иди и гляди, лучше всякой книжки. Как-то сказал он ей об этом, а она вроде обиделась. Не ходил к ней Демид пять дней и каждую ночь, только глаза закроет, видит ее на той поляне в разорванном платье. Наваждение какое-то. На шестой день не выдержал, пришел к ней:
— Будь женкой мне. Все, что у меня есть, — твое…
Не ответила она ему ни да ни нет, и он, взяв ружье, ушел на месяц в лес. А когда воротился, то услышал от нее такое, что дух зашелся от радости:
— Думала я над вашими словами… Согласна я…
Прожили два года. Достаток в доме. Чего ей в школу бегать? Но, коль охота, пусть бегает. Одно огорчало — постреленка нет, наследника. И когда она ему про свои книжки, он ей про другое: у всех дети есть, а у нас?
С этого началось отчуждение. Демид подолгу оставался в лесу. Уже и денег девать было некуда, а он все промышлял…
Однажды, вернувшись из лесу, услышал от знакомого:
— Демид! Не переусердствуй, часом, на охоте-то! Твою видели тут с пришлым.
— Это правда? — спросил он Ольгу.
— Что — правда? Да! Живет тут один ссыльный из моих мест, больной… одинокий…
Больной? Это успокоило Демида.
— Как зовут его?
— Григорием.
— Позови его на чай. Хочу познакомиться.
Посмотрел на него — и совсем успокоился: хилый, по всему видать — чахоточный, недолго протянет.
Он, Демид, по сравнению с Гришкой был орлом рядом с курицей. Но так случилось, что пришел он однажды из лесу и застал их вместе и… не за книжками. И тут этот чахоточный вдруг заявляет:
— Я люблю Ольгу Васильевну…
Дал бы он ему тогда, чтобы дух вышибить; а что дальше?
Ольга с того дня совсем чужой стала. Демид — в дом, она — в школу. Демид запил. Приходил домой поздно, кричал:
— Где эта гнида?! Я ее щас разлущу…
Утром ему было стыдно, и он спозаранку молча собирался. Шел на поле или в лес. Может, все обойдется. Пришел однажды домой трезвый, усталый. Она дома. Как бы его поджидает.
— Что скажешь? — спросил Демид.
— Знай: из страха за тебя пошла и, — добавила она, — из благодарности, но это не любовь, понимаешь, не любовь! — И все это так спокойно, что сердце у Демида захолонуло.
Вскоре он продал дом, землю, сказал Ольге:
— Уезжаем…
Это было неожиданно для нее. Сердцем чувствовала, что дорога ему Вологодщина, и вдруг — уезжаем… Чтобы удержать ее, на все решился.
Чувство, похожее на благодарность, снова шевельнулось в ней. Тогда она еще не знала, что беременна, и согласилась. Они уехали на Дон — в край, откуда родом была Ольга.