13 апреля немецкие — и немножко итальянские — войска начинают наступление на Грецию и уже через неделю с небольшим она сдаётся. Немцы продвигаются столь стремительно, что Муссолини за ними не поспевает чисто физически. По его слёзной просьбе два дня спустя акт капитуляции приходится повторить на бис, дав таким образом ему возможность на нём присутствовать. А чтобы больше не ныл и не надоедал, — Гитлер милостиво разрешает Бенито оккупировать острова и большую часть материковой Греции, исключив её из немецкой зоны влияния.
После таких подгонов Муссолини просто не мог отказать другу в ответной услуге. И в июле 1941 года шестьдесят тысяч итальянских солдат входят на территорию СССР. Позднее их число возрастёт до двухсот тысяч. Выполняя в основном вспомогательные функции при немецких частях и будучи совершенно неподготовленным к войне в зимних условиях, итальянский корпус не снискал никакой славы. Дабы хоть немного воодушевить войска, — Муссолини назначает командующим генерала Итало Гарибольди. Но этой контрафактной копии настоящего Гарибальди солдаты, подозреваю, предпочли бы хорошую партию кроссовок Абибас. Их, по крайней мере, можно было бы надеть на ноги во времена Сталинградской катастрофы.
Тем временем англо-американские войска разворачивают наступление в Марокко и Алжире и уже к январю 1943 года занимают Триполи. В мае итало-немецкий Африканский корпус сдаётся на милость победителя. Моральный настрой нации, армии да и самого Муссолини, который 10 апреля даже предлагает Гитлеру заключить перемирие с СССР, падает ниже плинтуса.
А в ночь с 9-го на 10 июля 1943 года десант Союзников высаживается на Сицилии.
Если для Германии ещё, может, и сохраняются какие-то надежды, то фашистская Италия, как всем уже очевидно, войну проиграла. Виновника поражения долго искать не приходится. Генералитет и высшие функционеры Фашистской партии видят выход из ситуации в отстранении Муссолини от власти и начале переговоров с Союзниками.
Понимает это и сам Дуче. И 19 июля спешно встречается с Гитлером.
— Знаешь, Ади… Мне кажется, нам следует расстаться. Ты ни в чём не виноват, но я должен подумать о детях! О своих неразумных итальянских детях. Ты же не сердишься, правда? Ты будешь мне писать?
— Нет, я же Гитлер. А если немедленно не бросишь эти свои штучки с переобуванием, я тебе das Auge на der Arsch натяну!
В общем, не прокатило.
Незадолго до того, 4 июня 1943 года, Витторио Эмануэле Третий проснулся с утра, намазал бутерброд и вызвал к себе верного маршала Бадольо.
— Пьетро, — сказал король, — я тут вдруг обнаружил, что нас почти завоевали американцы. Ты, помнится, двадцать лет назад предлагал мне избавиться от Муссолини. Знаешь, а ведь это была не такая плохая идея… В общем, — давай, действуй!