Особенно резко эти системные недостатки бросались в глаза на фоне того, что происходило в остальном мире. Студенты смотрели на запад и обнаруживали там Соединённые Штаты, ведущие войну сначала в Корее, а затем во Вьетнаме. Поворачивали головы на восток — и заворожённо следили за полётом Гагарина. Социалистическая модель явно выглядела предпочтительнее. Во всяком случае, — из итальянского далёка.
Следует учесть ещё один немаловажный фактор. Выше мы уже видели, как американцы, по своему обыкновению, без зазрения совести вмешивались во внутренние дела США по всей Италии. Не стоит, однако, думать, что пропагандисты и разведчики СССР в это время сидели сложа руки. Итальянская компартия щедро финансировалась из Москвы. На территории страны действовала разветвлённая советская агентурная сеть. А секретные склады с оружием имелись не только у «Гладио». Другими словами, Советский Союз вовсе не возражал бы против скорейшего начала Великой итальянской социалистической революции. Наоборот: как мог приближал этот день. Студенты же — отличный материал для идеологической обработки. Не стоит их в этом винить. У того, кто в молодости не был революционером, — нет сердца. У юных же итальянцев — сердца и, как мы уже успели увидеть во Флоренции, — прекрасные сердца, очень даже были.
— Если мы смогли спасти от грязи один город, — сказали они себе, — то почему бы нам не вычистить грязь и несправедливость по всей стране?..
Любую большую уборку надо с чего-то начинать. Начали с малого — с собственных университетов, потребовав введения студенческого самоуправления. Получив же отказ, — оккупировали классы и аудитории, вышвырнув на улицу неугодных ректоров, деканов и преподавателей. Власти отреагировали на это в обычной манере — дубинками и водомётами. Что имело ровно обратный желаемому эффект, ещё более укрепив студентов в мысли: неладно что-то в итальянском государстве. К протесту присоединялся один университет за другим. Из стен кампусов стычки с полицией выплёскивались на улицы и площади, постепенно перерастая в настоящие сражения, с баррикадами, горящими автомобилями, ранеными и даже первыми убитыми.
Интересно, что на этом этапе студенты-коммунисты дерутся плечом к плечу со студентами-неофашистами. Лишь позднее, по мере разрастания масштаба событий, фашистские лидеры сообразят, что таким образом сейчас собственными руками помогут красным прийти к власти, одумаются и начнут бить самих коммунистов. Не прекращая при этом колошматить полицию.
Кульминация событий пришлась на — не в метеорологическом смысле — «Жаркую осень» 1969 года, когда к студенческим волнениям присоединились рабочие. Нет, марксистская классовая теория здесь была не при делах. Хотя и нельзя сказать, что эти рабочие жили уж очень широко, но всё же их имущество отнюдь не ограничивалось собственными цепями. Требуя в ходе забастовок и манифестаций улучшения условий труда, они исходили из идей высшей справедливости, заботясь не только и не столько о себе, сколько о тех согражданах, которым меньше повезло в жизни. Истинные же пролетарии и беднейшие крестьяне, с ностальгией вспоминая золотую пору порядка и стабильности при Муссолини, записывались в неофашистские организации, брали дубины и шли давить красную гадину, в лице тех самых желавших им добра рабочих и студентов.