Пока мне семнадцать, я могу участвовать только в подростковых состязаниях. Дальше я планирую выйти в любительский бокс среди тяжеловесов, а потом и до профессионалов недалеко. Моя цель не только Россия. Весь мир. Я поставлю на колени весь мировой бокс.
Я уклоняюсь и ухожу в сторону, заставляя противника промахнуться, отступаю назад, снова ухожу в бок, огибаю парня и провожу серию ударов по его корпусу. У него хорошая защита, и сложно пробиться через неё. Прикрываю лицо, пропуская один удар в нос, ухожу влево, слыша, как отец командует мне отойти от тросов и следить за ногами. Я отступаю в цент, бросая мимолётный взгляд на Соню, которая сидит рядом с Матвеем и пристально наблюдает за мной.
Отборочные проходят в спортивном дворце перед несколькими десятками зрителей и жюри. Здесь не так много народу, и это меня расстраивает. Зато полно знакомых, которые пришли поболеть за меня. Они что-то кричат, когда я провожу крутую серию ударов, и свистят мне, подбадривая, но я практически не обращаю на них внимания. Сейчас есть только я и мой противник.
Я ставлю блок, и меня снова оттесняют к тросам. Мы сцепляемся в захвате — противник пару раз ударяет меня по спине, но рефери успевает разнять нас. Мы разбегаемся по разным углам, а затем оказываемся в центре.
Я сгибаю колени, уклоняюсь от удара, целившегося мне в челюсть, а затем прорываю блок парня. Бью его в лицо, затем провожу несколько ударов по корпусу. Раз-два. Раз-два. Как учил отец. Увожу руку противника в сторону ответным замахом, и со всей силы с помощью правого хука отправляю парнишку в нокаут. Бедняга падает на ринг, совершенно не понимая, что происходит, с трудом пытается подняться на ноги, но мельтешащий перед ним рефери уже отсчитывает последние цифры.
— …8, 9, 10!
Свисток разносится по залу, и крики людей оглушают меня.
— Молодец, Егор! — слышу крик Сони, и довольно улыбаюсь.
Осталось только дождаться решения жюри, обошёл ли я по очкам противника или же нет. Сердце бешено бьётся — я радостно вскидываю руки и улыбаюсь, показывая каждому, кто находится в этом зале, что при любом раскладе победа всё равно будет за мной.
Жюри обсуждает очки, а я в это время подхожу в свой угол, где меня ждёт отец, и перевешиваюсь через тросы.
— Я сделал его, — довольно мурлычу я. — Видел, какой хук был в конце? Интересно, кто-нибудь на видео записывал?
Папа хлопает меня по перчатке, немного качая головой.
— Молодец, Егор, — хвалит меня отец, когда я отстраняюсь назад, чтобы вернуться на ринг.
Я поправляю боксёрский шлем, который жуть как не люблю использовать на спаррингах (но это просто отборочные, так что не мне жаловаться), и встаю рядом с рефери. Я нахожусь слева от него, а мой противник справа. Холодная рука судьи сжимает моё запястье, и я сглатываю. Волнение вонзается в меня противными иглами, и долька сомнения, а что, если я не набрал достаточно очков для победы, сковывает меня.