Вот почему, когда наступает пятница, я почти пребываю в экстазе. Я везу ее в Эдинбург, чтобы познакомиться с семьей, место, где нам не надо быть секретом, по крайней мере, в настоящем. Еще я нервничаю, беспокоюсь и чувствую целую кучу других вещей, заставляющих мое сердце биться быстрее.
Наташа приходит ко мне домой после занятий, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Шелли выводит собаку на прогулку. Она будет присматривать за ним, пока я в отъезде, и обычно пушистый мерзавец начинает паниковать, когда я собираюсь и ухожу. А так он просто думает, что идет на прогулку, и что я буду здесь, когда он вернется, хотя, клянусь, выходя за дверь, он посылает мне уничижительный взгляд.
Наташа расхаживает по гостиной, заламывая руки и кусая губы.
— Ты тоже нервничаешь? — спрашиваю ее, изумляясь, что вижу такой.
— Конечно! — восклицает она. — Я же, черт побери, знакомлюсь с твоими родителями. И твоим братом. Я слышал о них всего миллион раз.
— Тогда ты уже знаешь, что они прекрасные люди, — говорю ей, обнимая за талию и улыбаясь. — Они полюбят тебя.
— Но они меня не знают, — возражает она. — Они не знают о настоящих нас.
Я вздыхаю, закрывая глаза.
— Я знаю. Но им нельзя знать.
— Они должны, — говорит она, и я открываю глаза, чтобы увидеть, как она отчаянно ищет мои. — Разве ты не понимаешь? Это не знакомство с семьей. Речь идет о том, чтобы жить во лжи.
— Мы больше не живем во лжи.
— Тогда что мы скажем? — спрашивает она. — Когда они спросят, как мы познакомились?
— Я уже говорил тебе. Мы не будем вдаваться в подробности. Я встретил тебя несколько лет назад, когда ты работала на фестивале короткометражных фильмов в Эдинбурге. Это ведь был день нашей встречи? Все это правда. Этой правды и будем придерживаться
— И что потом? — говорит она, вырываясь и направляясь к окну. — Я ... — тяжело вздыхает и смотрит на свои руки. — Я никуда не пойду, Бригс. Это только начало. Но через несколько лет? Что потом? Истина - вся правда - всплывет.
— Тогда мы разберемся с этим, — говорю ей. — Им не нужно знать все, и, конечно, не все сразу.
Она обеспокоено смотрит на меня.
— Ты боишься рассказать им. Почему?
— Потому, — отвечаю ей.
— Ты стыдишься, — тихо говорит она.
— Нет. Не тебя. Не всего этого. Просто... — развожу руками. — Ты же знаешь, насколько все сложно.
— Но твоя семья - милые люди, ты сам сказал. У твоего брата, кажется, больше проблем, чем у Чарли Шина. Разве ты не думаешь, что они все поймут правду? Они не станут винить тебя. Может им даже многое станет ясно.
Я разочарованно потираю рукой лицо.
— Когда придет время. Это... Я просто хочу, чтобы они увидели тебя так, как вижу я. Как должно быть.