Стайлз не уверен насчет того, красив ли он, и не уверен, красив ли он сейчас, но он точно знает, что эти припухшие губы, темные, широко распахнутые глаза, румянец, заливающий щеки и шею, и взлохмаченные волосы сводят его волка с ума.
Альфа глухо рычит, сверкнув алым радужками, и Стайлза прошивает новой, еще более сильной волной удовольствия - так бывает с ним всегда, когда он понимает, что Дерек на грани обращения от наслаждения.
Стайлз подмахивает бедрами, насаживаясь на толстый, пульсирующий в преддверии разрядки член, скребет ногтями по стеклу, вторую руку сильнее сжимая в дерековых волосах, подгоняя волка, требуя от него всего, что он только может дать своему человеку. И Дерек даёт, отдаёт всего себя ему, дарит сумасшедшее удовольствие, вплавляет себя в его тело, в его мысли.
Стайлз глухо охает, когда сильная, широкая ладонь слегка сжимает его горло, и смотрит прямо на Дерека, приоткрывая рот в немом стоне, вглядываясь в сумасшедшие от желания кроваво-красные глаза оборотня.
Дерек двигается жестче, грубее, зная, что Стайлз это любит, что Стайлз именно этого хочет, и неспешно сжимает ладонь сильнее, почти не оставляя человеку возможности сделать вдох.
Стайлз всё-таки не видит себя в момент оргазма, хотя очень старается, держится до последнего. Но Стилински почти отключается, стоит Дереку несколько раз провести ладонью по его члену, продолжая сжимать подставленное горло. Стайлз закатывает глаза, откидываясь на грудь Дерека, пытается кричать, несмотря на то, что воздуха в легких почти нет, и бурно кончает, сжимаясь на члене Дерека так хорошо, туго и правильно, что волк вслед за ним ныряет в пучину оргазма, убирая ладонь с горла своего человека.
Дерека удивляет то, что он находит в себе силы, чтобы стоять на ногах, удерживая не только себя, но и повисшего у него в руках, обмякшего и плохо соображающего Стайлза.
Позже, в постели, Стайлз прижмется всем стройным, ладным телом, ища тепла и ненавязчивой, сонной ласки, ткнется губами куда-то в шею, оставляя влажный след, опутает Дерека руками и ногами, засыпая.
Дереку невероятно комфортно от этого, он часто думает о том, как сложилась бы его жизнь, не встреть он неугомонного гиперактивного подростка, обладающего поистине ангельским терпением и даром убеждения, и перспективы, обычно, получаются совсем безрадостными.
Стайлз бормочет что-то во сне и еще крепче прижимается к Дереку, словно ища у него защиты. Хейл крепко обнимает своего человека, размеренно поглаживая по макушке, успокаивая, и тот постепенно затихает, довольно посапывая в грудь волка.