Стайлз чувствует всё это и хочет успокоить хотя бы прикосновением, протягивая руку, чтобы коснуться плеча Дерека, но альфа, почувствовав нежное, аккуратное прикосновение вздрагивает, словно от удара и отшатывается, неловко цепляясь пальцами за дернувшегося Питера.
Стайлз испуганно отдергивает руку, и тянется прикоснуться снова, но альфа ворчит что-то невнятное, уходя от прикосновения, не поднимая головы и по-прежнему вжимаясь в дядю.
- Волче… - Стайлз останавливает ладонь в дюйме от плеча альфы, чувствуя болезненный жар его тела, но не касается, боясь, что Дерек снова отстранится.
Альфа скребет когтями по полу, опускаясь еще ниже, и утыкается лицом сдавленно охнувшему Питеру в пах, тихо, почти неслышно, завыв.
Стайлз жмурится, услышав этот звук - тоскливый, ломкий, жуткий, - и опускает руку, поднимая взгляд на старшего Хейла.
Питер давит на плечо племянника, безошибочно определяя его готовность к трансформации, но всё равно старается отстранить Дерека, еще надеясь на его самоконтроль, и, может, немного на то, что присутствие Стайлза удержит волка в человеческом облике.
Дерек рычит, царапает отросшими когтями пол, упрямо не давая даже сдвинуть себя с места, подставляя под когти Питера шею, но не собираясь отстраняться ни на дюйм.
Дерек чувствует тихую, бессильную злость дяди, его усталость и, ярче всего, его желание уйти, оставив альфу с его человеком наедине. Дерек боится даже поднимать взгляд на Стайлза, боится нежности, боли, плещущихся в ласковом взгляде и не хочет - не сейчас - оставаться рядом с ним. Потому что Стайлз нежный, понимающий, он постарается успокоить, постарается приласкать и защитить, а Дерек не может избавиться от яркой и болезненной, словно лесной пожар, мысли, что он недостоин всего этого.
Слишком слабый, слишком неумелый, слишком бесконтрольный.
Всё такой же, как в юности.
Альфа удерживает Питера за бедра, не выпуская когтей, но не давая сдвинуться, выпрямляется, снова вжимаясь лбом в его живот, игнорируя попытки старшего волка отстранить его.
- Дерек, - в голосе Питера проскальзывают жесткие ноты, но нет и намека на язвительность, ехидство или пренебрежение.
Дерек отзывается глухим, болезненным рыком, цепляясь пальцами за край джинсов дяди, и еще ниже опускается, почти пластаясь по полу и подставляя беззащитный загривок, настолько доверчиво, что даже Стайлз, хоть и зажимает ладонью рот, чтобы не издать ни звука, пугается, бросая отчаянный взгляд на Питера, который тяжело опускает когтистую ладонь на подставленную шею.
Питер уверен, что ему никогда в жизни не представится лучшая возможность стать альфой.