«Уйдет, сволочь! – молнией сверкнуло в мозгу в следующий миг. – Валить гада, не дать своих предупредить!»
Лицо бойца словно окатило горячей волной выброшенного в кровь адреналина; в ушах кузнечным молотом забухали, все учащаясь, удары подстегнутого опасностью пульса. И Ивашутин, сдавленно выдохнув «атас, Ванька, немцы!», вскинул автомат. Большой палец заученно отключил предохранитель затворной рукояти, заблокированной в заднем, взведенном положении, а указательный – потянул спусковой крючок…
Фашист, осознав, что отступать и прятаться бессмысленно, неожиданно рванулся вперед, в отведенной в сторону руке тускло сверкнуло лезвие ножа. Но ППД-40 уже коротко рыкнул, ослепив вспышкой дульного пламени обоих, и диверсант, дернувшись всем телом, опрокинулся навзничь, отброшенный ударом пули. Второй из боевой пары, как раз показавшийся из кустов, сдавленно выкрикнул что-то по-немецки и попытался броском уйти в сторону, но на спину ему уже обрушивался предупрежденный криком товарища и выстрелом Сидоров. Витька кинулся к нему, не решаясь стрелять, чтобы не попасть в товарища. Пока продирался сквозь кусты, тот справился самостоятельно – повалив диверсанта, разведчик, как учили, ударил его ножом в правый бок, локтем свободной руки вдавливая голову в прошлогодние листья. Немец, теряя силы, попытался сбросить противника, но было уже слишком поздно, и он замер, конвульсивно суча ногами. Но обрадоваться победе товарища Ивашутин не успел. Прилетевшая с вражеской стороны пуля, опережая гулкий звук винтовочного выстрела, тяжело ударила в грудь, швырнув бойца на землю. Отчаянно хотелось вздохнуть, наполнив легкие, пусть даже и в последний раз, влажным и прелым лесным воздухом, но сделать это отчего-то не удавалось. Грудная клетка, судорожно дернувшись пару раз, замерла, больше уже не опустившись. Широко раскрытые глаза, из которых с каждой секундой уходила жизнь, глядели в видимое сквозь разрывы ветвей бархатное ночное небо, по-августовски звездное…
Метнувшегося к товарищу Сидорова остановила раздавшаяся с вражеской стороны автоматная очередь. Стреляли неприцельно, практически наугад. Не зацепив разведчика, пули, с сухим стуком срезая ветки, подбросили клочья перепревших за зиму листьев, вздыбили влажный дерн. Успев ухватить за шейку приклада оброненный Виктором пистолет-пулемет, он перекатом ушел в сторону, схоронившись под ближайшим кустом. Дав короткую и тоже неприцельную очередь, снова перекатился, меняя позицию. Нужно бы подобрать свою винтовку, но некогда. С немецкой стороны бахнуло еще пару выстрелов, но куда именно стреляли диверсанты, он даже не понял – похоже, в темноте удалось сбить их с толку. Осторожно приподнявшись, Иван попытался рассмотреть хоть что-то впереди: убывающая луна серебрила окружающие заросли, отбрасывая на землю изломанные, призрачные тени. Нет, ни…