— Ничего страшного, — спокойно произнес он. — Мне достаточного того, что дар у вас наличествует.
— Тогда могу я полюбопытствовать, какова цель вашего путешествия?
— Вы узнаете об этом, — голос странника стал необычайно серьезен, — только когда принесете клятву на крови.
Я задумалась. Клятва на крови — дело серьезное, ее не нарушишь.
— А если я откажусь, то вы, надо полагать, выдадите меня храмовникам?
— С чего вы взяли? — мужчина был искренне изумлен. — У меня много недостатков, но подлость, смею надеяться, к ним не относится. Храмовники найдут вас сами, рано или поздно. Или же их опередит Орден. Право слово, даже не знаю, какой из вариантов хуже. Да и подумайте сами: разве не надоело вам скрываться? Вздрагивать от каждого вопроса о прошлом? Опасаться, что вас вот-вот обнаружат?
Со вздохом я призналась сама себе, что незнакомец был прав. Я желала вернуться к нормальной жизни. Но прежде чем соглашаться с его предложением, необходимо было кое-что потребовать. Во всяком случае, это было бы разумно.
— Я хочу гарантий. Вы можете мне их предоставить?
Странник посмотрел на меня, словно я сказала нечто крайне забавное.
— Я дам вам свое слово. Полагаю, этого будет достаточно?
— Слово, данное неизвестно кем? Вы всерьез считаете, что я соглашусь на такие условия?
— Отчего же неизвестно кем? — вкрадчиво спросил мужчина. — Вы, кажется, еще вчера соизволили поинтересоваться моим именем. Так вот, полностью оно звучит так — Диего Санториан дел Сторрон аль Ривенна дел Арьянте.
Куда меньшим бедствием для меня бы оказалась внезапно рухнувшая крыша моего домика. Найти новое жилье оказалось бы задачей пусть и нелегкой, но вполне выполнимой. А вот отказаться дать клятву — любую, какую ему вздумается потребовать — кузену короля мог бы осмелится только безумец. Слухи о дел Арьянте ходили самые разнообразные, но ни один из них не повествовал о его доброте или великодушии. Мой ночной гость оказался вторым человеком после короля, между тем как злые языки утверждали, что это король, напротив, является в собственном королевстве вторым после своего кузена. Утверждения эти произносились, как правило, шепотом и с оглядкой.
Должно быть, вид у меня был презабавный, с открывшимся от удивления ртом и округлившимися глазами, поскольку мой гость рассмеялся и сказал:
— Вам не стоит меня боятся. Ведь я провел ночь в одном доме с вами — и не причинил вам вреда.
— Я вовсе не боюсь, — выпалила я, прежде чем спохватилась и прикусила язык.
— Разве? Тогда почему у вас такой вид, словно вы никак не можете решить, что же вам предпочесть: упасть в обморок или выскочить в окно и бежать, не останавливаясь? Успокойтесь, Дара, вам ничего не угрожает. Вы ведь не против, чтобы я называл вас по имени?