– Гвен? Гвен, можно войти? Мне нужно кое о чем с тобой поговорить.
Она что-то раздраженно проворчала, стукнули о подставку кисти. Несколько мгновений спустя дверь распахнулась.
В свои пятьдесят пять его жена выглядела стройнее, чем когда-либо. Она так и не набрала вес, потерянный в год после смерти сына. Однажды за столиком в ресторане и Гвен и Оливер удивились, услышав в адрес Гвен чей-то шепот: «Посмотри вон туда. Тебе не кажется, что это Уоллис Симпсон?»
Сейчас она смотрела на мужа с нескрываемой досадой.
– Что тебе, Оливер? Нельзя подождать до обеда?
– Не знаю. Послушай, возможно, все это и глупости, но я хочу поговорить с тобой, Гвен.
Взгляд жены смягчился.
– Ты чем-то встревожен?.. Заходи же.
Он задумался: сколько времени утекло с тех пор, как он в последний раз переступал через этот порог. Наверное, годы. На старом мольберте стоял незаконченный портрет сына. Глядя на него, Оливер опустился на потертую кушетку у окна.
– Знаешь, тебе бы взяться да завершить его, – сказал он. – По-моему, это твоя лучшая работа.
Он не льстил. Гвен отлично удалось передать беззаботное настроение Джона. Сын улыбался им с холста, недоверчиво щурил глаза, будто смеясь над чьей-то шуткой. Белокурые волосы зачесаны назад и блестят – вероятно, от средства для укладки. Невероятно молодой, с плеча небрежно свисает китель. Таким мальчишкам рано садиться за штурвал.
Мазки иссякли ровно под пятой пуговицей светло-голубой форменной сорочки, дальше – лишь очерченный углем и карандашом контур. В законченном виде это был бы портрет в полный рост.
– Вообще-то я думала… Не знаю, сто́ит ли еще над ним работать, – сказала Гвен, сев рядом с мужем. – Он ведь свое не дожил. Возможно, и картина должна такой и остаться. Незавершенной. Как наш мальчик.
Оливер задумался.
– Да… Признаться, я никогда не смотрел на это в таком ключе. Наверное, ты права. – Он сжал ее ладонь. – Тогда воспользуюсь моментом, Гвен. Пожалуйста, давай повесим портрет в холле – на том месте, о котором мы с тобой говорили.
– Наверное, время действительно пришло, – отозвалась она, не отрывая взгляда от картины. – Честное слово. Полагаю, я к этому готова. Возможно, была готова давно, но просто не знала. Не стоит его больше прятать. – Она тоже сжала руку мужа. – Повесим завтра как есть. Все потому, что ты сегодня поднялся ко мне сюда. Спасибо.
Гвен посмотрела ему в глаза.
– Так что тебя тревожит, милый?
Диана вернулась на виллу точно в условленное время. Такси сдало назад по подъездной аллее и исчезло; дрожащими, непослушными пальцами она нащупала ключ от входной двери и с трудом вставила его в замочную скважину. Когда наконец дверь поддалась, Диана бросилась через холл в маленькую уборную, подняла крышку унитаза и упала на колени. Ее вырвало.