Звучавший из репродуктора голос сопровождал Томаса, пока он шел по крутой дорожке, ведущей к производственному зданию. Дойдя до длинного строения, Томас увидел, что оно протянулось до нарядного белого дома, царственно вознесенного на холме над остальным имением. У открытых ворот производственного цеха кишело множество народа, люди, одетые в синие рабочие комбинезоны, толкали перед собой тачки. Томас остановился перед входом у них на дороге, но на него никто не обращал внимания. Казалось, все нарочно стараются его не замечать и только бормочут слова молитвы, которую вновь и вновь повторяет голос из репродуктора.
Постояв так немного, Томас зашел в темное вытянутое помещение. Там сильно пахло аммиаком, и ему пришлось прикрыть нос и рот рукавом, иначе невозможно было дышать. Бригада рабочих с лопатами и граблями принимала компост, который завозили в зал работники с тачками и укладывали его длинными ровными рядами. За ними следовала другая группа рабочих с алюминиевыми канистрами за спиной, поливая грядки раствором аммиака при помощи примитивных распылителей. За ними шла следующая группа, посыпая темные компостные грядки белой известью.
«Господь – Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться… Господь – Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться», – монотонно неслось из размещенных под потолком репродукторов.
Томас был потрясен увиденным. Сказать, что «Гефсимания» – исправительный лагерь, значило сильно приукрасить действительность. Это был настоящий концентрационный лагерь. Несмотря на удаленность общины от всякого человеческого жилья, можно было только удивляться, как еще никто не забил тревогу и не рассказал людям, чтó здесь творится, а власти не положили этому конец. «Гефсиманию» давно следовало закрыть, а виновных или, вернее сказать, виновного в этом безобразии – Якоба Месмера – привлечь к ответу. И скорее всего, то, что Томас успел увидеть за такое короткое время, было еще не самым страшным из того, что тут происходит.
– Эй, ты! Что ты тут делаешь? – раздался вдруг громкий голос.
Вздрогнув от неожиданности, Томас обернулся к маленькому человечку, который шел к нему по проходу. Как и все остальные, он был одет в синий рабочий комбинезон, но, в отличие от других, на правой руке у него была красная повязка, а на ногах высокие черные резиновые сапоги, так что своим видом он напоминал управляющего поместьем былых времен.
– Кто ты такой? Кто впустил тебя на территорию?
Человек оторопело уставился на Томаса, и, несмотря на его изнуренный и исхудалый вид, Томас узнал это лицо, которое видел на фотографии, найденной в одном из ящиков в кладовке на Люсефьордсгаде.