– Прекратите это, Беньямин! Я пришел, чтобы встретиться с Якобом Месмером.
– Учителя нельзя тревожить за работой. Он занят слишком важным делом.
– Беньямин, я серьезно!
– И я серьезно. У Учителя много забот. Все время он печется о нас, о сохранении мира на земле и общается с Богом. Его мысли заняты задачей великого возрождения.
Томас попытался вырваться:
– У меня для него письмо.
– От Фердинанда Месмера?
– Да. Пустите меня!
Подручные Беньямина вцепились в него еще крепче и потащили дальше, к площадке перед компостными кучами.
– Я не допущу, чтобы этот Cатана морочил Якоба. Этот человек, как все непосвященные, прыскал ядом и старался нас побороть. Разрушить все, что мы строили все эти годы.
– Ты бы хоть огляделся вокруг, Беньямин! Посмотри, как вы живете!
– Я и не жду от таких, как ты, понимания. Вам неведомо, что такое самопожертвование, что такое аскеза.
– Аскеза? Вонища тут, а не аскеза! Пора об этом сообщить куда надо. Тут же дети страдают из-за вашей чертовой дури!
Беньямин дал знак своим приспешникам остановиться. Он внимательно оглядел Томаса, которого те держали с обеих сторон.
– Ты залез сюда, как тать, как посланник человека, ставшего воплощением зла, и, проведя здесь две минуты, уже нас осудил. Мне жаль тебя. Ты – мелкий человечишка.
– Так почему бы не дать мне спокойно передать Якобу письмо от его отца. Вот и все, что требуется.
Беньямин впервые захохотал:
– Ты так наивен? – Он осенил Якоба крестным знамением. – Надеюсь, что ты найдешь другой путь вместо того, по которому тебя направил Фердинанд Месмер. Иначе ты воистину обречен на погибель.
Работники, державшие Томаса, потащили его мимо компостной кучи, затем мимо гаража, где другая группа работников все еще трудилась над починкой крыши. Доведя Томаса до калитки, выходящей на опушку, Беньямин достал ключ и отпер замок. Его помощники вытолкали Томаса за калитку, и Беньямин поспешно запер ее за ним.
– Кстати, я хотел передать тебе привет, – сказал Томас, твердо глядя ему в глаза.
– От Фердинанда Месмера? Пожалуйста, никаких приветов ему от меня!
– Нет, от Лизы.
Беньямин пытался сохранить безразличное выражение, но когда он засовывал ключи обратно в карман, они забренчали в трясущейся руке.
– Когда ты ее видел?
– Недавно, на днях.
– Вот как… И как же… как она поживает?
– Не лучше, чем тогда, когда ты влил ей в горло каустическую соду.
Беньямин посмотрел на него с ужасом. Губы у него дрожали.
– Я… Я никогда ничего такого не делал.
– Не делал? Но если не ты, то кто тогда, как не Якоб? Выглядит она после сеанса экзорцизма не очень хорошо.