Прошло несколько часов с тех пор, как Томас вернулся в свою комнатенку. Все это время он просидел у окна, выходящего в поле, из которого ему видна была лужайка со скачущими кроликами. Эйнар все не показывался, хотя его машина стояла во дворе. Томас рассчитывал на то, что если Якоб Месмер или кто-нибудь еще из «Избранников Божиих» захочет с ним связаться, то сделает это через их преданного последователя Эйнара.
Перед глазами Томаса стояло лицо исхудалого мальчика возле компостной кучи, и Томас подумал, что независимо от того, чем закончится дело, он непременно позаботится о том, чтобы в социальной службе узнали о нечеловеческих условиях, царящих в «Гефсимании». В эту минуту зазвонил мобильник, и Томаса сразу же охватило чувство вины перед Викторией, которая, наверное, совсем извелась, тревожась о своем автомобиле. Но, посмотрев на дисплей телефона, он увидел надпись, что номер, с которого позвонили, не определяется.
– Томас, – сказал он в трубку и стал ждать, что скажут на другом конце.
Звонил Месмер. Но не тот Месмер, который был ему нужен.
– Ну как? Есть результат? – начал Фердинанд Месмер без предисловий.
– Смотря что вы под этим подразумеваете.
– Неужели это не ясно? Удалось вам узнать, где живет мой сын, и войти с ним в контакт?
– «Да» или «может быть» – ответ на первый вопрос, и «нет» – на последний.
– И что же вам помешало?
– Меня вышвырнули за ворота, прежде чем я смог лично встретиться с вашим сыном. Кстати, вышвырнул меня Беньямин Клаусен.
– Значит, хотя бы Беньямина вы нашли. Как он поживает?
– Окончательно сбрендил. Он сумасшедший или, если угодно, фанатик. Но, несмотря на свое паршивое состояние, он, кажется, очень доволен собой в роли надсмотрщика за рабами.
– Я что-то не понимаю.
– Естественно. Надо видеть это местечко своими глазами, но и увидишь – не поверишь, что это правда. Тут что-то вроде концентрационного лагеря с видеокамерами наблюдения и высоким каменным забором, за которым живут, как в тюрьме, последователи вашего сына. Среди них есть и дети.
– Вас послушать, так там творятся ужасные жестокости, – недоверчиво отозвался Фердинанд Месмер.
– Однако это чистая правда. Я хотел уже связаться с социальным ведомством и…
– Давайте не будем так торопиться. Беньямин что-нибудь говорил о моем сыне?