– Ты озорничал?
– Нет, – сипло проговорил Томас.
– Так почему же тебя тут посадили? Сюда сажают за плохое поведение.
– Мне кажется, я ничего плохого не сделал.
– Иногда это само вдруг случается, непонятно как. Ты ничего такого не хотел, а, оказывается, напроказничал.
– Верно, бывает и так. Как тебя зовут?
– Кев… Кев… Кевин, – проговорил запинаясь мальчик. – А тебя как звать?
– Ворон. Знаешь такую птицу?
Кевин засмеялся:
– Смешное имя!
– Ну да. Ты, наверное, прав. Послушай, Кевин, помоги мне освободиться.
Кевин посмотрел на него очень серьезно:
– А ты не бес?
– Да ну что ты!
– Если ты бес, то я не стану тебе помогать. Тогда ты сам виноват, что тебя при… привязали.
– Честное слово, я не бес. Скажи, видишь вон там стеклышки? – Он кивнул в сторону кучки битого стекла, оставленной возле одной из грядок.
Кевин не сводил глаз с Томаса. Вместо ответа он протянул руку и потрогал грязным пальчиком опухший глаз Томаса:
– Они тебя сильно побили. Вон как поуродовали.
– Да, здорово отделали.
– Это солдаты. Эти, наголо стриженные, которые тут расхаживают, как будто они самые сильные. – Кевин скрестил руки на груди. – Они мне не нравятся.
– Мне тоже. А почему они тебе не нравятся?
– Они дразнятся… А еще дерутся. Они не добрые.
– В этом ты прав, Кевин. Ты не мог бы взять там стеклышко и помочь мне освободиться, чтобы я мог уйти? А то они вернутся и снова меня побьют.
– А мне потом попадет.
– Обещаю тебе: я никому не скажу. И я позабочусь, чтобы они больше тебя не дразнили… И не били.
Кевин расплылся в улыбке:
– О’кей.
Он повернулся и направился к кучке битого стекла. Двумя пальцами он осторожно достал самый большой осколок и вернулся к Томасу. Но едва он нагнулся, как за дверью теплицы послышались шаги. Кевин испуганно выронил стекло и попятился.
– Не подходи близко к бесу, Кевин, – раздался с порога голос Якоба Месмера.
Кевин испуганно смотрел на подошедшего Учителя.
– Что ты тут делаешь, около гадкого беса?
– Он ска… он сказал, что он никакой не бес, Учитель.
Якоб Месмер погладил его по головке:
– Святая ты простота! Ты же знаешь, что тебе здесь нечего делать, верно?
Кевин кивнул:
– Да, Учитель. Но мне захотелось пописать.
Якоб Месмер засмеялся:
– Ну, коли захотелось, тут уж ничего не поделаешь! А теперь – бегом отсюда! И чтобы я тебя тут больше не видел, ясно? – С этими словами Месмер многозначительно похлопал себя по кожаному ремню, которым был подпоясан.
Взглянув на ремень, Кевин быстро закивал:
– Ладно, Учитель. Я побежал.
Он повернулся и со всех ног пустился по проходу, а затем выскочил за дверь.
– Славный мальчонка, правда? Приехал сюда с матерью полгода тому назад. На свете столько нехороших людей, – сказал Якоб Месмер и перевел взгляд на Томаса. – А ты наконец очнулся, хотя про тебя, бесноватого, не скажешь, что ты спал сном праведных. – Он холодно улыбнулся.