– Тебе не дано увидеть общую картину, так что довольствуйся малой частью. – Он наклонился к Томасу.
Зрение Томаса воспринимало окружающее в искаженном виде, и он испуганно отдернул голову. Лента на шее натянулась, и он чуть не задохнулся.
– Надеюсь, ты переживешь встречу со своим бесом. Не всем членам нашей общины так повезло, и их уделом стало удобрить собою почву. Бесы бывают порой так же сильны, как грибы, которые выманивают их наружу. Но если ты выживешь, мы с радостью примем тебя в общину, ты станешь одним из избранников Божиих.
Томас опустил взгляд и увидел на себе драный синий комбинезон. Не зная, галлюцинации ли это, он все же понял, что кошмар только начинается.
Томас закрыл глаза, силясь отогнать от себя страх перед тем, что его ожидало. Нужно было успокоиться и не поддаваться панике. Он горел, как в лихорадке, и одежда на нем стала мокрой от пота. Как он ни зажмуривался, ему казалось, что даже сквозь закрытые веки проникает пурпурный свет. Надо успокоиться, глубоко вдохнуть носом и медленно выпустить воздух.
Против воли его мысли все время вращались вокруг Лизы и тех увечий, которые она себе причинила. До чего же нужно довести человека, чтобы он попытался покончить с собой при помощи каустической соды! Он вспоминал Беньямина и комбайн, кровавую тучу, возникшую в лучах прожекторов, когда лезвия кромсали его тело. Тот же цвет стоял у него сейчас перед глазами. Стоп! Не думать об осколке стекла, который принес Кевин и который сейчас лежал тут, под ногами. Не думать о том, что он мог бы нанести себе увечье. Он пытался успокоиться, говоря себе, что, какой бы отравой ни опоил его Якоб Месмер, он выживет. Это то же самое, как если бы он напился, ничего особенного, и, каких бы это ни вызвало кошмарных видений, ему нужно сосредоточиться на том, что все это неправда.
Открой глаза. Он не знал, откуда донесся голос, это скорее было похоже на мысли вслух. Открой глаза на то, что сейчас будет происходить. Он послушно выполнил приказание и заморгал. Он был в теплице один, сквозь грязные стекла лился дневной свет. Он мерцал, как в стробоскопе, и было трудно сфокусировать взгляд. Стены и потолок помещения двигались в такт его дыханию, они то раздувались, то втягивались внутрь. Если задержать дыхание, движение прекращалось, но стоило вздохнуть, как они снова начинали двигаться, все время меняя цвет и размер, а скоро зазвучал хор голосов, говорящих на языках. Звуки голосов его испугали. Он закрыл глаза, но, казалось, продолжал видеть сквозь сомкнутые веки. Присоединяйся! Присоединяйся!