Выслушав подробный рассказ дьяка, Мария Федоровна, молвила:
— Прикажу щедро наградить Демшу.
— Да и я его в своей милости не оставлю. Жизнью ему обязан.
На другое утро княгиня, княжич Василий и Афанасий Иванович отбыли на Москву. Выехали в колымаге Марии Федоровны, в сопровождении десяти оружных холопов, под началом Марея Толбунца и государевых жильцов. Колымага была довольно просторной, на высоких колесах, с откидными лесенками; внутри обита червчатым бархатом; в дверцы вставлены маленькие слюдяные оконца, задернутые шелковыми занавесками.
Афанасий Иванович невольно отметил: не столь уж и богата колымага Марии Пожарской. Далеко ей до знатных бояр. Их колымаги снаружи были обиты золотом, даже колеса были окованы серебром, внутри же они были облачены дорогими соболями. В такие кареты впрягались до двенадцати лошадей белой масти. Колымагу же Марии Федоровны тянула всего одна лошадь, на коей восседал кучер в темно-зеленом суконном кафтане.
Подумалось цареву дьяку:
«Нелегко будет в государевом дворце незнатной верховой боярыне, ох, нелегко».
Демша Суета проводил колымагу княгини теплыми глазами, ибо в руках его была отпускная грамота. Теперь он вольный человек. Нет над ним ни княгини, ни приказчика. Не ходить ему на барщину, не платить подати и оброки. Полная волюшка!
— Подвезло тебе, Демша. Экое счастье привалило. И вольная, и добрый конь, и десять рублей серебром. А говорят, чудес не бывает.
Нудный, скрипучий голос приказчика уже не раздражал Демшу.
— И все же ты не без дуринки. Ему вольную в руки, а он сызнова на починок навязался. Вот мужичья натура!
Демша и в самом деле напросился на починок, на что княгиня строго молвила:
— Починок мне доход приносил. Намеревалась переселить туда кого-то из крестьян.
— Оставь за мной починок, матушка княгиня… Жена там у меня покоится. А оброк я буду в той же мере платить.
— Чудной ты, Демша. Оставлю за тобой починок, коль душа твоя желает. Но оброк платить будешь гораздо меньше, без счету и веса. И приказчик тебя навещать не будет. Сам приезжай по осени. Сколь привезешь оброку, столь и ладно. Сам же живи в достатке и себя не обижай. Жену пригляди в Мугрееве и поезжай с Богом.
Колымага остановилась на Большой Лубянке, подле хором Пожарских.
Царев дьяк, прощаясь с княгиней, молвил:
— Отдохни с дороги, Мария Федоровна, а завтра прибудет к тебе из Кремля одна из боярынь царевны Ксении Борисовны. В ее колымаге на царицыну половину дворца поедешь. Дай Бог тебе, княгиня, благополучия во всех делах твоих. Возникнет во мне надобность — мой дом всегда к твоим услугам.