— Пресвятая Богородица! — только что и нашлась сказать Надейка, сидевшая на коне позади мужа.
— На Серебрянку, Демша. Смотри, лицом в грязь не ударь. Приоденься в добрую сряду, и встречай государыню царевну земным поклоном. Царевна поживет у тебя с недельку.
— В мужичьей избе?.. На мужичьем харче? Не разумею своим скудным умишком, княжич.
Лицо Демши было настолько растерянным и убитым, что Василий рассмеялся:
— Да не пугайся ты, Демша. Ни изба, ни снедь твоя не понадобятся.
— Святым духом, что ли царевна будет кормиться?
— А царевна скатерть-самобранку привезет, — вновь рассмеялся княжич. — Ну, буде дивиться. Поспешим, Демша!
* * *
Как сошла из кареты царевна, так и застыла зачарованная. Господи, какая райская благодать окрест! Все, о чем она так долго грезила, предстало наяву: и солнышко щедрое да ласковое, и рощица зеленая, и речушка хрустально-светлая, и небо неохватное да изумрудное. Куда не кинешь взор, всюду сказка волшебная, наглядеться нельзя. А воздух, воздух какой! Чуткий, нежный, медовый.
Ни с чем не сравнимое упоение охватило царевну. Дивное и сладостное. Она слушала звонкие трели жаворонков, видела порхание необыкновенно прекрасных легкокрылых бабочек, ощущала запахи чистых, благоуханных трав, и ее впечатлительно-восторженная душа переполнилась от избытка божественных чувств.
Серебрянку усеяли шатры. В одном из них разместился Григорий Васильевич Годунов, в другом, значительно меньше — княжич Василий Пожарский и два стольника, в третьем — разная обслуга. В рогожных палатках расположился десяток стрельцов. Все шатры и палатки раскинули у речушки.
Шатры же царевны с боярынями, боярышнями и сенными девушками раскинули у березовой рощи, близ родничка.
Еще загодя Григорий Васильевич строго-настрого предупредил всю мужскую половину:
— К царевне никому не подходить и глаза на нее не пялить. Всяк занимается своим делом. Стрельцам же днем объезжать и досматривать починок, а ночью стоять в карауле близ шатра царевны. Оберегать накрепко! Коль что неладное заприметили — будить меня немешкотно и в любой час. За любую промашку буду нещадно наказывать.
С глазу на глаз потолковал боярин с княжичем Василием.
— Тебе особый наказ, рында. Куда бы не следовала царевна, следовать и тебе за ней, но украдкой, дабы она тебя не заметила. Ты должен стать тенью государыни-царевны.
— Всегда рядом с царевной моя матушка. Она, боярин, может меня и заприметить.
— Может, но и виду не подаст. С ней у меня уже был разговор.
— А ежели что, не приведи Господи, с царевной недоброе случится? Могу я прийти на помощь?