Валефор молчал. А что он мог сказать? Моника была права. И в данный момент он облажался по полной программе. Еще ни разу ему не доводилось встречать такую упрямую девушку.
— Почему ты такая упрямая? — нарушил он тишину.
— Я не упрямая. Я упертая.
— Может, поможем друг другу? — вкрадчиво спросил Валефор. — Ты загадываешь оставшиеся два желания, а я буду к тебе снисходителен в будущем?
— О, Ваше Превосходительство, — Пэриш присела в реверансе. — Я польщена, — сарказм был очевиден.
— Нет, — продолжал Валефор, — правда! Я даже буду относиться к тебе на равных, когда мы наедине...
— Я дважды польщена, — буркнула Моника.
— Хорошо, — продолжал уговаривать джинн. — Я сделаю так, что на тебе не будет оков...
— Я польщена дальше некуда! — фыркнула Пэриш. — Ты серьезно?! Думаешь, я верю тебе? Хитрожопому жулику? О-бло-мись!
Последнее слово Моника произнесла по слогам и прямо в лицо наглому джинну. Тем самым разозлив его. Она практически плюнула ему в лицо и послала ко всем чертям. Джинн не привык терпеть от людей такого отношения. Пусть даже и от своей спасительницы. Валефор зло прищурился, в его глазах плясал недобрый огонек. Он резко схватил ее за подбородок.
— Ты еще пожалеешь, — прошипел он у самых губ девушки. — Очень пожалеешь о выбранном решении...
***
Моника высказала ему все, что хотела. А в довершении всего и разозлила Валефора. Реакция джинна не заставила себя ждать. Валефор грубо схватил ее за подбородок, но, несмотря на это, больно ей не было.
Лицо Валефора оказалось в паре сантиметров от ее собственного. Его дыхание обжигало губы. Сердце Моники билось в бешеном ритме, но не из-за страха. Сама не зная почему, Пэриш не боялась его. Хотя и стоило бы. Властного и наглого джинна видимо разозлило слово «Обломись» и то, каким тоном оно было сказано.
Но его реакция даже понравилась Монике. Очень хорошо, что он разозлился. Значит, Пэриш шагает в нужном направлении. И ни за что не сдастся ему на милость. Валефор никогда не услышит оставшихся желаний. Даже если она окажется в полном дерьме, как и сейчас.
Моника отпихнула руку джинна.
— Лапы убери! И катись отсюда в свои хоромы! Разговор окончен...
Она села на скамейку и обхватив колени руками, прислонилась к стене.