Рейн отбыл в намеченное время и пропал.
Никаких вестей от него так и не поступило.
Первые пару дней после его отъезда были для Фреды тягостны, дальше начался кошмар. Тяжкие эмоции нагнетались, как приближающийся ураган. В какой-то момент она почувствовала, что с ее вампиром что-то случилось. Прилетевшая сквозь расстояние боль оглушила ее, укутала темным саваном отчаяния.
Первым порывом было ехать туда, где может быть он. Найти и спасти. Но Лео и брат удержали, уговаривая и успокаивая. Они явно ждали от нее необдуманных действий, не оставляли одну, оберегали день и ночь.
Башенка надежды, выстроенная из хрупких кубиков их планов и чаяний, развалилась до самого основания. Фреду заволокло в бездну, заполненную липким страхом, холодом и мраком неизвестности.
Поначалу она сопротивлялась, не давая затащить себя на самое дно, откуда не вырваться, где нет больше веры и нет желаний. Она еще ждала, еще надеялась.
Но время шло, и, спустя долгие дни, Фреда перестала держаться на плаву, отпустила саму себя, позволила утянуть на глубину. Однако боль и страх не утопили, не лишили сил. Они пленили ее, зафиксировали в точке, где все прежние желания и надежды были мертвы, но оставалось некое знание, что где-то в этом вакууме находился портал — единственный выход из пустоты, заполненной отчаянием. Но чтобы сдвинуться с мертвой точки, чтобы почувствовать верное направление, нужно было что-то понять и сделать.
* * *
Фреда постучала в дверь комнаты, за которой находился Лео. Дверь открылась, и вампир отступил в сторону, пропуская девушку. Первый раз за все время пребывания в этом доме она переступила порог комнаты, где Леонар всегда запирался, отсиживаясь днем. Это была особая территория — спальня Мэдисон.
— Объясни мне, что чувствуешь, когда теряешь. Как понять, что кого-то… больше нет? — проговорила она.
Лео смотрел в ее погасшие глаза.
— Я не смогу дать тебе точный ответ. Я терял многих. Создателя, которого по-своему любил и уважал. Я чувствовал раздирающую боль от утраты словно части самого себя. Но это чисто по-вампирски, — говорил Лео. — Я потерял твою мать и чувствовал, как прерывается наша связь. Не только очень специфическая связь, которая устанавливается между вампиром и человеком в результате кровного единения, но и…
Он запнулся, поняв, что сказал лишнее. Это был первый раз, когда он почти озвучил, то, что так тщательно скрывал.
— Я давно поняла, что ты чувствовал к Мэдисон, — тихо сказала Фреда. — Я почти уверена, что и она тоже… Но почему ты молчал? Почему не признался ей?
Лео метнул на Фреду пронзительный взгляд, схватил свои длинные волосы в кулак, заводя их назад. И в этом взгляде и жесте было столько затаенной боли, что Фреда невольно отступила на шаг.