— Зачем? Выбери своих спутников и отдай нам того, кого не видишь. Твои друзья и брат уйдут целыми и невредимыми, а ты сможешь какое-то время успокаивать себя иллюзией, что там вовсе не Вагнер.
Фреду передернуло, а Смотрящий посмотрел на нее так, как наблюдал бы за букашкой, медленно отрывая ей лапки одну за другой.
— Что… с ним? И если внутри этой штуки не Вагнер, то… где он?
— Так ли уже важно где он и что с ним?
А ведь и правда — какое это теперь имеет значение, ведь сделать она ничего уже не может.
— Вы, правда, отпустите их? — Фреда посмотрела на своих спутников.
— Как только мы закончим, их память будет изменена, и они уйдут отсюда целыми и невредимыми. Все зависит от тебя.
— Отпустите их сейчас, пожалуйста… — прошептала она.
— Как только мы закончим, — непреклонно повторил Кассий.
Повторил так, что Фреда почти поверила ему.
Custos послал ей в центр солнечного сплетения раскаленную стрелу, заставив охнуть и стиснуть зубы. Амулет яростно, возмущенно жалил ее, и впервые она осознала, что они с ним действительно составляют нечто цельное. Он аккумулировал ее эмоции и силы, посылая их обратно, приумноженными.
Если Гард был прав, и этот лабиринт мог работать как портал и защита, то дело было за малым — оказаться внутри него всем вместе. Но что, если магия, которая удерживала кокон, помешает лабиринту сработать как нужно?
— Не надо мне ваших иллюзий, я имею право знать правду, — сказал Фреда. — Покажите мне того, кто внутри.
— Уверена?
— Да! Да. И еще раз да.
— А твой выбор? — спросил Кассий.
— Отпустите их, — она кивнула головой в сторону брата и друзей.
Слова упали с губ и растаяли под темными сводами каменной залы. С ними испарилась слабая надежда на торжество вечных человеческих ценностей. Происходящее было реальным, но существовало где-то за гранью, противореча здравому смыслу. Фреда продолжала упорно цепляться за ограничения, в рамках которых разум воспринимал события, пытаясь придать им понятные формы.
Но все давно вышло за контуры человеческой обыденности, как кровь, начавшая вытекать за невидимую границу вокруг кокона.
Кровь изливалась, темными струйками вмешиваясь в сияющий рисунок лабиринта, и испарялась без следа. Оболочка кокона рассеялась, и Фреда увидела того, ради которого пришла сюда. Безвольно повисшее тело, одетое в рваные и грязные брюки и рубашку. По босым ногам тоже стекала кровь. Белое, как снег лицо в бурых потеках. На месте глаз — темные провалы. Все, как в ее видении.
Тело Рейна рухнуло на пол и осталось лежать неподвижно в неестественной изломанной позе.