Эта сущность восходит от земли к небу и вновь нисходит на землю, воспринимая силу высших и низших (областей мира).
Так ты обретаешь славу всего мира.
Поэтому от тебя отойдет всякая тьма.
(Из текста Изумрудной скрижали)
Полоска рассвета прочертила сияющий контур над горной грядой, отделяя темную громаду скал от начинавшего светлеть неба.
Белые льняные шторы надувались парусами от влетающего в приоткрытое окно ветра. В конце мая ночами здесь еще очень холодно, и прошедшая ночь не стала исключением. Комната успела изрядно выстыть, и температура в ней сейчас мало отличалась от уличной. Но двое лежащих на большой кровати не чувствовали никакого холода. Они тесно прижимались друг к другу и спали крепким сном счастливых людей. Под толстым мягким одеялом тела делились взаимным теплом: ее спина к его груди, ноги переплетены, рука мужчины обнимала выпуклый живот женщины, чувствуя ладонью легкое шевеление новой жизни.
Эйвин невольно заулыбался, зарываясь носом в короткие завитки рыжих волос жены. Её кожа как всегда пахла мятой, а еще чем-то мирным, леденцово-сладким. Новый тонкий аромат Эйвин заметил примерно тогда, когда малыш в ее животе заявил о себе уверенными толчками. Это был аромат спокойствия, так пахли безмятежные детские сны и редкие минуты умиротворения в жизни взрослых.
Метте постоянно жарко и душно, и она засыпала только с открытым окном. Эйвин не против ночевать хоть на леднике, если она будет рядом, и он сможет охранять покой ее и их будущего ребенка.
Молодой человек тихонько погладил обнаженный живот Метте под задравшейся футболкой, чувствуя жар, идущий от кожи жены. Как от печки, в самом деле. Возможно, беременность обострила проявление каких-то признаков, говорящих о ее принадлежности к роду людей-волков.
Или же события, произошедшие полтора года назад, повлияли на них, затронув неведомым образом.
В опалившем их тогда огне что-то умерло, но и родилось вновь.
Эйвин нежно накрыл рукой маленькую, ставшую очень чувствительной грудь Метте. Она зашевелилась, еще не проснувшись, но уже реагируя на прикосновения мужа, чуть изогнулась, теснее прижимаясь к нему.
До рождения малыша оставалось еще три месяца и за это время многое могло произойти, но Эйвин знал, что ничего плохого не случится, потому что тогда в пожаре безвозвратно сгорело еще и что-то очень и очень плохое.